Зондерваль, взглянув на небо, произвел в уме быстрые вычисления.
— 65-е число средизимней весны.
— А который у нас год?
— 2959-й. Почти три тысячи лет от основания Ордена.
Данло закрыл глаза, вспоминая. Прошло около пяти лет c тех пор, как Вторая Экстрианская Миссия стартовала из Невернеса, а самому Данло, стало быть, исполнилось двадцать семь.
— Как долго. — Данло открыл глаза и улыбнулся Зондервалю. — Но вы прекрасно выглядите.
— Ты тоже, однако в тебе появилось что-то странное. Что-то новое — мягче ты стал, что ли. Мудрее. И одичал еще больше, если это возможно.
Это верно — не было человека более дикого, чем Данло ви Соли Рингесс. За время путешествия волосы у него отросли почти до пояса. В этой густой черной гриве, прошитой красными нитями, торчало белое перо, когда-то подаренное Данло дедом. Подростком Данло пролил собственную кровь в память о своих умерших родичах — он рассек себе лоб острым камнем, и с тех пор у него остался шрам в виде молнии, напоминавший другим, что перед ними человек незаурядный, подчиненный заветной цели, внимающий зову судьбы в голосе ветра и готовый заглянуть в тайные огни своего сердца.
Величайшей радостью Данло было смотреть без страха на страшную красоту мира. Его глаза напоминали две чаши кобальтового стекла, до краев полные светом. Более того — они сияли, как звезды, и Зондерваль отметил именно этот углубившийся взгляд, отметил свет, льющийся как бы из некоего неисчерпаемого источника.
— И погрустнел, — продолжал Зондерваль. — Однако ты вернулся в свой Орден, как и подобает пилоту — с новыми открытиями.
— Да… я открыл кое-что.
На космодроме то и дело вспыхивали ракеты легких кораблей, ветрорезов и других летательных машин. На западе у океана стоял на трех холмах Белый Камень, и каждое из его зданий населяли люди, рисковавшие жизнью ради путешествия в Экстр. Всякий раз, когда Данло задумывался над судьбой своего кровожадного и все же благословенного биологического вида, его лицо становилось грустным. Он всегда принимал слишком близко к сердцу чужую боль, и люди, с которыми он встречался, сразу чувствовали его природную доброту. Однажды, когда ему было всего четырнадцать лет, он дал обет ахимсы, обязывающий не убивать ни людей, ни животных и никому не причинять вреда. Но доброта и сострадание сочетались в нем с силой и свирепостью хищной птицы талло. Он даже лицом походил на эту птицу, самое благородное из всех созданий. И еще одно объединяло его с талло планеты Ледопад — голубыми, серебристыми и белыми, самым редкими: из него — как и из этих птиц — ключом била анимаджи, дикая радость бытия. Это было его даром и его проклятием: он, как человек, несущий огонь в одной руке и черный лед в другой, умел сочетать в себе самые невероятные противоположности. Даже в моменты наибольшей грусти он слышал золотые ноты более глубокой вселенской мелодии. В детстве ему рассказывали, что он родился смеясь, и даже теперь, став мужчиной, видевшим гибель звезд и близких ему людей, он смеялся при всяком удобном случае.
— Открыл нечто из ряда вон, я полагаю, — сказал Зондерваль. — Ты попросил собраться всю Коллегию Главных Специалистов — ни один пилот не делал этого с тех времен, как твой отец вернулся из Тверди.
— Да, мне есть о чем рассказать, Главный Пилот.
— Удалось тебе поговорить с Твердью, как ты намеревался?
Данло улыбнулся, глядя снизу вверх на длинное суровое лицо Зондерваля. Даже при его высоком росте Зондерваль перерос его фута на полтора.
— Способен ли человек говорить с богиней по-настоящему?
— Мы расстались несколько лет назад, но ты так и не отучился отвечать вопросом на вопрос.
— Виноват.
— Отрадно видеть, что в главном ты не изменился.
— Я всегда я, — засмеялся Данло, — кем еще я могу быть?
— Твой отец говорил то же самое — но пришел к другому ответу.
— Потому что ему было суждено стать богом?
— Я по-прежнему не верю, что Мэллори Рингесс стал богом. Он был человеком сильным и блестящим, Главным Пилотом Ордена — это я признаю. Но богом? Только потому, что ему заменили половину мозга биокомпьютерами и он стал мыслить быстрее большинства людей? Нет, не думаю.
— Иногда трудно понять… кто бог, а кто нет.
— Ты нашел его — своего отца? Не потому ли ты попросил лордов собраться?
— Одного бога я точно нашел, — сказал Данло. — Хотите покажу?
Не дожидаясь ответа, он поставил свой сундучок, откинул крышку и достал кубическую шкатулку, все шесть граней которой усеивали блестящие электронные глаза. На солнце они засверкали сотнями бриллиантов. В воздухе над шкатулкой, исходя из нее, парило голографическое изображение маленького темнокожего человека..
— Это компьютер-образник, — пояснил Данло. — Архитекторы некоторых кибернетических церквей носят такие с собой повсюду.
— Я уже видел их раньше, — Зондерваль указал длинным пальцем на голограмму. — Это ведь Николос Дару Эде, не так ли?
— Он самый, — улыбнулся Данло.
Зондерваль, разглядывая чувственные губы и черные глаза Эде, сказал:
— Никогда не понимал, как могут Архитекторы поклоняться такому субъекту. На купца похож, правда?
— Однако Эде-Человек стал Эде-Богом — на этом чуде Архитекторы и построили свою церковь.
— Значит, ты нашел Бога Эде? Это и есть твое открытие?
— Бог Эде — это он. Все, что осталось от бога.
Зондерваль, думая, что Данло шутит, рассмеялся с ноткой нетерпения и махнул рукой, как бы желая загнать голограмму обратно в ящик. При этом он смотрел на Данло и потому не видел, как Эде подмигнул пилоту и быстро показал ему что-то на пальцах.
— Допустим, он бог. Но с богиней ты все-таки говорил, я уверен. Вернее, с чудовищным космическим компьютером, который люди называют богиней. Сын Мэллори Рингесса не стал бы созывать лордов, если бы не выполнил свою задачу и не нашел Твердь.
— Говорите, не стал бы? — Высокомерные манеры Зондерваля не столько забавляли Данло, сколько раздражали — впервые на его памяти.
— Прошу тебя, пилот. Вопросов у меня самого в избытке — мне нужны ответы.
— Извините. — Данло, вероятно, следовало чувствовать себя польщенным оттого, что сам Главный Пилот решил встретить его на космодроме, но Зондерваль ничего не делал просто так.
— Если ты рассказал бы мне о своих открытиях, это помогло бы нам подготовиться к коллегии.
Уж очень тебе хочется получить информацию в обход лорда Николаса, подумал Данло. Все знали, что Зондерваль считает, будто главой Ордена на Тиэлле должен был стать он, а не Николоc.
— Ты нашел лекарство от Великой Чумы? — продолжал спрашивать Зондерваль. — Нашел Архитекторов, знающих это средство?
