Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
— Десять, — насчитал Артем, когда миномет умолк. — Ящик расстреляли. Теперь успокоятся. Разве что снайпера поставят раненых добивать. — Тебя зацепило?
Мирон промолчал. Артем, не поднимая головы, вывернул шею, чтобы посмотреть назад. Он увидел, что из каски товарища торчит зазубренный кусок железа, как если бы каску эту приколотили к голове гвоздем. Намертво.
— Ах ты, — пробормотал Артем. — Что ж ты так…
Ему было не только жаль Мирона, но и обидно, потому что теперь выбираться с поля предстояло в одиночку. Он чувствовал себя так, словно его бросили в беде. Обида сменилась вспышкой злости, а потом все прочие чувства сменил страх. Артем не верил, что сумеет выползти с поля один. Он даже не мог заставить себя сдвинуться с места. Казалось, стоит вытянуть руку или поменять положение, как наткнешься на мину или навлечешь на себя огонь. Рано или поздно, конечно, все равно пришлось бы ползти дальше, но сначала произошло то, чего Артем никак не ожидал.
Земля качнулась, где-то вдали ахнуло, и вдруг от края горизонта через все небо полетели рядами огненные осы, нагоняя друг друга. Артем схватился за землю, уходящую из-под него. Это били «грады» — били по обнаруженным вражеским позициям. Пока над головой проносился этот гудящий шквал, было такое ощущение, что ты стал необычайно легким, почти невесомым, и тебя вот-вот вскинет в воздух и понесет следом за пылающими стрелами, как мусоринку, втянутую смерчем от мчащейся фуры.
Ракеты дружно валились в посадку, утонувшую в дыму. Долгая и конвульсивная ударная волна долетела до Артема, пригнула траву и обдала пылью. Он сел, повернувшись в сторону посадки. Когда грязная туча осела, стало видно, что цветущих деревьев не осталось — осыпались.
— Неслабо жахнули, — сообщил Артем Мирону, как будто тот мог его слышать.
Больше не с кем было поделиться впечатлениями от увиденного и пережитого, а эмоции переполняли и были столь сильны, что Артема била нервная дрожь. Он посидел, успокаиваясь. В какую сторону податься? В ту сторону, откуда ударили «грады»? К раздолбанной посадке? Вперед? Назад?
— Что скажешь, Мирон? — спросил Артем. — Куда двинем?
Ответом было молчание. С осколком в темечке не до разговоров.
— Ладно, — сказал Артем. — Тогда пока. Я тебя не понесу, извини. Только намучаюсь, а потом все равно брошу. Далеко. И не в кино мы. Это жизнь, братка. Хотя для тебя уже нет. Извини.
Артем поднялся во весь рост, озираясь. В отдалении сидел тот самый пес, который подвел их под монастырь, выдав их местонахождение. Он часто дышал, приветливо склонив голову набок и вывалив розовый лоскут языка.
— Иди сюда, — позвал Артем. — Жрать хочешь?
Пес жрать хотел, очень хотел и не скрывал этого. Гавкнул, сглотнул и потрусил на зов. Артем скормил ему немного шоколада и два печенья. В карманах Мирона ничего съестного не нашлось. Артем забрал мобильник, банковские карты, документы и сказал псу:
— Веди, Сусанин. Я тебя покормил? Покормил. Отрабатывай давай.
Сусанин сел на тощую задницу, просительно заглядывая Артему в глаза.
— Нет ничего. — Артем развел руками и заодно подвесил автомат поудобнее. — Если к нашим выведешь, я тебя так накормлю, что пузо лопнет. А теперь пошли. Степ бай степ, понял? Переставляй лапы. Давай, давай.
Он тронул пса носком ботинка. Тот вздохнул и припустил рысью, оглядываясь. Артем зашагал следом, стараясь не отклоняться в стороны. Дистанцию он соблюдал приличную, на тот случай, если четвероногий проводник подорвется. Он шел и не оглядывался назад, потому что не было там ничего такого, на что хотелось бы смотреть. Война для Артема Дергача закончилась. Был май. Время близилось к вечеру.
Глава 2. Дурман-трава
Когда-то школа носила имя какого-то пионера-партизана. Впоследствии ее переименовали в общеобразовательную гимназию «Век», отчего она сама по себе не изменилась. Преподавать в ней остались те самые унылые тетки, озабоченные выживанием, а не тем, как сеять среди учеников разумное, доброе, вечное. Считанные мужчины были плохонькие, заурядные, не пользующиеся ни авторитетом, ни популярностью. Однако выпускной вечер словно окутал все это общеобразовательное убожество некой волшебной пеленой, скрадывающей неприглядные детали и вышибающей слезу умиления.
Вестибюль с обшарпанными колоннами и мутными зеркалами украсили гирляндами бумажных цветов. В спортивном зале составили столы и накрыли их белой материей. В коридорах развесили воздушные шары и поздравления, выведенные на бумаге малярной кистью. На сцене актового зала вывесили малиновый плюшевый занавес с кистями.
Родители хлопали, учителя кисло улыбались, ученики торжествующе вскидывали руки с аттестатами. Все это было озвучено хитами десятилетней и даже двадцатилетней давности, неразборчиво гремящими из динамиков. Были прочитаны соответствующие стихи (про то, что «уж осталось нам немного, впереди у нас дорога»), спеты две песни на стихи завуча Юлии Александровны Плющ, произнесены витиевато-путанные речи, вручены букеты и памятные подарки. На этом торжественная часть закончилась. Большую часть родителей (не входящих в родительский комитет) спровадили по домам, остальные расселись за столами, а выпускникам милостиво позволили топтаться в дальнем углу, который по замыслу устроителей должен был изображать танцпол дискотеки.
Желающих выставлять себя на посмешище нашлось немного. Большинство выпускников как-то незаметно рассеялось и растворилось в ночи. Кто отправился в клуб, кто — на вечеринку, кто просто вызвался гулять до утра.
В последнюю категорию попала Лиля Ивлева. Это была довольно высокая девушка со жгучими — как говорили в старину — глазами, точеной фигурой и манерой надменно выпячивать нижнюю губу. На самом деле привычка была порождена не чувством превосходства, а осталась с детства и давно стала частью Лилиной натуры. На самом же деле она была довольно застенчива и постоянно штудировала статьи о том, как выработать решимость, обрести твердый характер и научиться говорить «нет».
Была ли она красива? Да, как каждая молодая девушка, ведущая здоровый образ жизни, выросшая в благоприятных условиях и не отягощенная слишком уж плохой наследственностью. Спортом Лиля не занималась, хотя примерно раз в месяц, придирчиво осмотрев себя в зеркале, могла отправиться на пробежку или в гимнастический зал. Одевалась не стильно, но модно, то есть как все вокруг. Если бы это было в ее силах, она удлинила бы себе ноги и уменьшила грудь, создающую проблемы при выборе купальников и общении с парнями. Они вечно пялились на Лилин бюст и тянули к нему руки, что являлось для нее скорее раздражающим, чем обнадеживающим фактором. Она не спешила замуж и не приходила в умиление при виде детей. Сначала нужно было выучиться на медика, устроиться на хорошую работу, а там уже встретить того замечательного мужчину, от которого захочется заиметь ребенка.
Родителям такая рассудительность дочери нравилась. Они гордились Лилей и постоянно ставили ее в пример старшей сестре, которая успела родить ребенка, сменить двух мужей и бог знает сколько любовников.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
