Когда-то, около тысячи лет назад, не было более величественного и богатого замка на всем континенте. Его убранство было подобно райскому саду, дорогие гардины, золотая отделка, хрустальные люстры с тысячами свечей. Когда в главном зале проходил бал, то дамы сверкали в их свете своими украшениями, а платья сливались в одну большую фантасмагорию.
Сейчас же, от былой роскоши, ни осталось и следа. И только память Дармена хранила эти воспоминания. Он вырос практически в этом замке, его семья жила близ лежавшей деревушке, а когда сестра пошла работать горничной у молодой принцессы, он стал ее встречать с работы, и они вместе шли домой. Потом постоянно приходящего мальчишку заметили, но вместо выговора, его пристроили к конюшне, и он стал работать там. В целом это было большое везение, далеко не каждый мог попасть на работу во дворец, а тут сразу двое из одной семьи. Многие в деревне им завидовали.
Жизнь у крестьян в те времена была куда тяжелее, нежели сейчас. Крестьян не принимали как за полноценных людей, унижали их, а многие хозяева были жестоки, и могли избить своих работников, и им за это ничего не было. Сейчас же, по прошествии многих столетий все изменилось, к крестьянам больше не применяют силу, и работа стала значительно легче, теперь ту норму, которую раньше нужно было делать за день, можно делать за три дня. Женщины же получили право неприкосновенности, больше их тела не принадлежат, их хозяевам графам, в то время как раньше, граф мог заполучить любую понравившуюся ему девку. Сейчас в королевстве Энерей царит цивилизованная законность и правопорядок.
Дармен поднялся на рухнувшую стену бывшей кухни, и встал, раскинув руки, ловя лицом легкий ветерок. Это было приятно, и вызывало у него, то самое чувство возвращения домой. Каждый камень этих руин хранил воспоминания о нем, а он в своем сердце о них.
Если бы он мог, он бы пошел и в деревню, где когда-то родился и рос, но деревни больше нет вовсе. Эта часть королевства заброшена вместе с замком, и тут теперь есть только лес. Что ж, ему хватит и этого места.
Раз в двести лет он возвращается сюда, и если королевство становится все более лояльным, то его сердце все больше уподобляется этим камням, которые его окружают. Когда-то его душа была полна благих намерений, сейчас же там лишь пустота.
Быть чародеем это не столько дар, сколько проклятие. Вечная жизнь, в обмен на вечную муку. Дармен сидел на камнях, прислонившись спиной к стволу березы, выросшей в трещине рухнувших стен. Это дерево, росло тут, несмотря на все неудобства, как и он. жил, несмотря на все трудности. Они оба пробивали себе путь через трудности.
— Как ты могла? — уже в который раз строго спрашивала графиня Элеонора у своей дочери.
— Я ничего такого не сделала. — продолжала оправдываться Энджин.
— Ты посмела заговорить с незнакомым мужчиной на улице, и после этого ты говоришь, что ничего не сделала? — казалось, что даже нервы графини вот-вот сдадут.
— Но, матушка, этот месье задал вопрос, и я просто ответила на него.
— И что, по-твоему, ты должна отвечать на все вопросы нище бродов? Что о нас только подумают люди, молодая графиня на улице разговаривает с простолюдином. Какой кошмар. — никак не могла угомонится графиня старшая.
— Я признаю, что я виновата, матушка. — решила сдаться Энджин, а на глаза у нее уже навернулись слезы.
— Ты будешь наказана. До самого праздника весны, тебе запрещается покидать свою комнату.
— Да, матушка.
— И вытри слезы, это недопустимо для графини-показывать свои эмоции на людях. А теперь, разговор окончен, ступай к себе.
И девушка пошла в свою комнату на втором этаже замка. Она, как и положено было для девушки, вся в розовых тонах, в стиле шебби-шик. Тут были тяжелые светло розовые гардины, и такие же почти невесомые тюли, кровать с темно розовым покрывалом, ковер на полу был тоже розовый, как и стены покрывала розовая краска. Еще в комнате находился шкаф, круглый стол и пара кресел, которые все равно были украшены розовой отделкой. Будь на то воля Энджин, она бы выкинула от сюда все эти всевозможные оттенки розового, и заполнила б комнату синим и голубым. Но вот незадача, эти цвета использовались только при оформлении комнат мальчиков, чему она очень завидовала своему младшему брату Джозефу. Как глупо, она графиня, но даже не может решить какой цвет будет ее окружать.
Стоило юной графине добраться до своей комнаты, как она рухнула на постель и разревелась еще больше. Она искренне не понимала, на что мама так злится, ведь она ничего не сделала, чего не допускает этикет.
Еще, ее всегда бесила мамина привычка делить всех людей, на тех, кто имел аристократические корни, и тех, кто был простолюдином. При этом, последних, та не воспринимала и вовсе никак, кроме что разве рабочий силы.
Энджин наоборот, считала всех людей одинаковыми, и не видела никакой разницы в приписке граф. От рождения все люди одинаковые, и они либо становятся хорошими, либо плохими, и наличие титула тут никак не сказывается.
Отрадой Энджин взаперти, было ведение дневника. Девочку никто не понимал, и часто наказывали, так что она давно научилась доверять свои самые сокровенные мысли лишь бумаге.
Дорогой дневник, сегодня возвращаясь от портнихи мы с моей гувернанткой встретили странного месье в черном. Это был очень неприятный и страшный человек. От него веяло ужасом, у меня даже мурашки поползли по кожи. Я надеюсь, что больше никогда нигде не столкнусь с ним.
А еще Энджин часто делала зарисовки в дневнике, которые никому не показывала, но сегодня ей было не чего зарисовать.
К концу дня, когда девушка собиралась ложится спать, в комнату постучали.
— Кто там?
— Это Оливия, миледи. — произнесли за дверью.
— Входи! — радостно ответила Энджин.
И в комнату вошла молодая горничная, примерно одного возраста с Энджин, чуть постарше, ей было где-то около девятнадцати лет. На ней была одета специальная униформа — темно оливкового цвета платье с длинными рукавами, поверх которого был повязан фартук белого цвета. Каштановые волосы были заплетены в косу, которую так любила носить сама Энджин, но ей запрещали, в то время как прислуга женского пола наоборот не могла позволить себе другую прическу. Лицо девушки было усыпано веснушками, казалось, что солнышко любит ее больше всех в королевстве. У нее был курносый носик и пухленькие губки, она была очень красивой девушкой, но не это делало ее особенной, а то, что она была лучшей подругой юной графини.
— Оливия, я так рада тебя видеть! — произнесла хозяйка комнаты, бросившись обнимать вошедшую.
Это был единственный человек в замке с кем Энджин могла общаться, не соблюдая правила этикета. И даже сословная разница не имела значения. Девушки были ровесницы, и им было весело вместе. К счастью для обоих, старшая графиня не знала об этой дружбе, иначе бы ей быстро пришел конец.
Девушки тут же сели на постель, и развернувшись друг к другу лицом, радостно улыбались встрече.
