Но это было так давно, и уже так давно Эбби чувствовала себя совершенно одинокой, и так хотелось плакать о том, что некогда было между ней и ее мужем, о том, чего больше никогда не будет.
Сейчас, стоя в переполненном зале, окруженная танцующими людьми, молодая женщина чувствовала себя более одинокой, чем когда-либо. Музыка струилась вокруг нее, мягкий, прохладный бриз проникал через открытые французские окна, ведущие в патио. Смех, обрывки веселых разговоров летали в воздухе и, казалось, царапали кожу ее обнаженных плеч.
— Я знала, что он не придет, — прошептала Эбби так тихо, что никто не мог услышать.
Конечно, сама она должна присутствовать. Дебютантки отвечали за организацию бала, и она просто обязана быть здесь. Но господи, она предпочла бы быть в любом другом месте. Она не могла больше здесь находиться. Все изменилось. Ничто больше не было... надежным.
По спине Эбби пробежал холодок, вызванный отнюдь не октябрьским ветром. Глядя на лица танцующих, она больше не видела в них тепла. Она видела подозрительность и чувство вины. Страх.
Она всегда думала, что ее мать, Банни Болдуин, погибла в результате несчастного случая. С тех пор, как Эбби узнала, что ее мать убили, она допускала, что каждый, кого она знала и кому верила, на самом деле был не тем, за кого себя выдает.
И в первую очередь — ее муж.
Но, несмотря на это, господи, как бы ей хотелось, чтобы сейчас он был рядом. Нет, не такой, каким он был сейчас. Такой, каким он был, когда они впервые встретились. В первую пору их любви. Задумавшись, она выскользнула из бальной залы и позволила воспоминаниям окружить ее.
Окончание колледжа. Приключения начинаются! Две недели в Париже! Одна! Эбби собиралась обойти весь город, посидеть в уличных кафе, пить вино в парке, посмотреть Эйфелеву башню и Нотр-Дам — и при этом выглядеть пресыщенной и скучающей бывалой путешественницей.
Она распланировала каждую минуту поездки, о которой мечтала уже несколько лет. Никаких случайностей, ничего неожиданного. Эбби любила организованность. Ясность. Четкие планы. И все они пошли прахом в ту минуту, когда место рядом с ней в самолете занял Люк Талбот.
Он вошел в салон первого класса, приблизился к пустому месту рядом с Эбби, и у нее сразу перехватило дыхание, а он улыбнулся ей, сидящей, с высоты своего роста и сказал:
— Ого, кажется, этот долгий перелет будет очень приятным.
Потом закинул свою сумку на полку, сел в кресло и протянул ей руку:
— Люк Талбот.
И как только она коснулась его руки, Эбби почувствовала, что случилось что-то очень... странное. Особенное. Что-то горячее, обволакивающее и совершенно незнакомое пробежало от его ладони по всей ее руке и отдалось бешеным стуком в груди.
Она смотрела в его глаза и не могла оторваться:
— Эбби Болдуин.
Он неохотно отпустил ее ладонь, и Эбби сразу сжала ее в кулак, словно пытаясь удержать в ней это странное ощущение.
— Первый раз в Париж?
— Как вы догадались? — удивилась Эбби.
— У вас глаза взволнованные.
— Правда? — сказала она разочарованно. — А я собиралась изображать бывалую путешественницу.
— О, это много интереснее, поверьте.
Сердце Эбби рухнуло в желудок, когда она опять поймала взгляд его карих глаз. Его волосы, того же оттенка, что и глаза, были слегка растрепаны. Синий костюм, серая водолазка. Вид у него был немного университетский и очень сексуальный. Есть ли лучшее начало для путешествия, чем легкий флирт?
— А вы? — была ее очередь спрашивать. — Первый раз в Париж?
Его глаза вдруг на секунду стали совсем пустыми, но тут же снова потеплели.
— Нет. Я довольно часто бываю там по делам.
— А чем вы занимаетесь?
— Я работаю в компании программного обеспечения. А вы?
— Я только закончила колледж.
— Поздравляю. Что изучали?
— Спасибо. Иностранные языки.
— Прекрасно, но печально для меня. — И Люк опять заглянул ей в глаза. — Я так надеялся, что вам будет нужен переводчик.
Девушка улыбнулась, чувствуя, что у нее в груди, в животе — всюду порхает рой бабочек.
— Мне не нужен переводчик, — признала она, потом набрала полную грудь воздуха и... рискнула. Эбби не могла поверить, что способна на такое. Да она даже не знает этого парня. Но что-то внутри нее требовало, чтобы она его узнала. — Но, если вас это интересует, мне нужен гид, который показал бы мне Париж.
Его губы дрогнули в улыбке, и все ее тело дрогнуло в ответ.
— Меня это очень интересует, Эбби Болдуин.
Когда самолет двинулся по взлетной полосе, она слегка передернула плечами и сжала подлокотники.
— Боитесь летать? — поинтересовался Люк, накрывая ее ладонь своей.
— Немного, — призналась она, стиснув зубы. — Вообще летать не боюсь. С этим все в порядке. А вот на взлете нервничаю. Никогда не могу поверить, что мы сумеем оторваться от земли.
Он снял ее ладонь с подлокотника, нежно сжал обеими руками и сказал:
— А вы поверьте, Эбби. Самолет взлетит и сядет, и мы вместе будем открывать для вас Париж.
* * *
Так и было. Две недели они не расставались ни на минуту. Конечно, Люку приходилось отлучаться на работу, но большую часть времени они проводили вдвоем.
Уютные маленькие бистро, танцы под мелодии уличных музыкантов в темноте, озаряемой только огоньками Эйфелевой башни. Молодое вино и свежие багеты, пикники на берегах Сены и долгие томные вечера в крошечном гостиничном номере в мансарде, нависшей над шумным переулком.
Они часами занимались любовью, вновь и вновь открывая друг друга. Их тела переплетались, их сердца перестукивались, и еще до того, как эти две недели истекли, каждый из них знал, что их жизнь никогда не будет прежней.
В последнюю парижскую ночь Люк сделал ей предложение. Он поцеловал ее перед темным фасадом Лувра и пообещал любить ее всегда.
Эбби была так ослеплена счастьем, так растворилась в любви, что ни секунды не сомневалась в их чувствах. Когда он напомнил ей, что должен будет часто уезжать по делам, она не придала этому значения. Она знала, что он вернется домой, и этого ей было вполне достаточно.
Любовь поймала их в сети.
Но теперь, спустя несколько лет, Эбби приходилось признать, что не любовь удерживала их вместе. Вовсе нет. Их держала вместе привычка.
— Шампанского, мадам? — официант застыл над ней в полупоклоне. Но она смотрела мимо него, на человека, который шел к ней через переполненный зал. Люк. Он все-таки пришел.
Как бы Эбби хотела, чтобы ее сердце не подпрыгивало всякий раз, когда она его видит. Как она могла любить его даже теперь, зная, что он лгал ей все эти годы?
