Вместо того чтобы сладко посапывать, придумала план, как провернуть всё так, чтобы папуля не оторвал мне голову, точнее, Паше. Мне казалось, что я нашла золотую середину, которая устроит и моего фиктивного муженька. Осталось дело за главным — поговорить с Глебом. Только вот вместо убедительных доводов в пользу моей затеи в голову сразу же лезут сарказм и нелицеприятные эпитеты в сторону муженька.
Как же он меня бесит. Я не перестаю про это думать.
Бесит. Бесит. Бесит! А-р-р-р.
Угу, и поэтому я лезу в телефон смотреть свадебные фото, которые размещены у него в инстаграме. Вот смотришь на нас: я такая счастливая, улыбаюсь; он стоит рядом, точная копия Орландо Блум в молодости. Других, наверное, зависть берет, и они совсем не догадываются, чего мне стоит эта улыбка. Пухленькая, скромная и закомплексованная девчонка вместо поддержки от товарища по несчастью (это я про мужа) получила порцию стеба и отвращения за пару минут в машине перед ЗАГСом.
Как будто это я его заставила на себе жениться, а не наши родители, вздумавшие объединить корпорации. Да и вообще, что сделала он, чтобы избежать этого? Вот я лично три раза сбегала из дома, устраивала истерики, скандалы, объявляла голодовки. Но отец мне ясно дал понять: испорчу его план — он испортит мне жизнь. Нет, папа меня любит, просто деньги он любит больше.
Но я нашла выход — сразу же после свадьбы уехала в другой город и уже как два года живу самостоятельной жизнью. Выбралась из папиного крыла и нарастила зубки, похудела, насколько возможно при моей комплекции, накачала попку, научилась флиртовать с противоположным полом и перестала быть девочкой для битья. Правда, все произошло не сразу. Годик я жила спокойно, привыкала есть и пить не за папин счет, работать, в общем, отучала себя от жизни с широким размахом.
Но вот годовщина, на которой я побывала, окончательно меня раздраконила. Захотелось утереть нос муженьку, который с удовольствием нажимал на все мои болезненные кнопки. Но ничего, полгода назад на дне рождения его матери я произвела фурор. Впервые поставила зазнавшегося павлина на место и почти затащила в постель, но в последний момент обвинила его во всех смертных грехах и грандиозно обломала, смывшись в свой город.
После этого муж стал терроризировать меня через сообщения. Каждый день — утром, в обед и вечером — этот умник напоминал о себе, язвил, иногда размышлял над всякой ерундой, почему-то именно в сообщениях мне, шутил, бесил. Если в первую неделю я ещё отбивалась от него, как могла, то на второй решила изменить позицию и включила полный игнор!
Думала, отвалит, надоест писать в тишину. Но ничего подобного, пишет до сих пор. Вот и сейчас ровно по графику пришло сообщение от Глеба.
“Спокойно ночи, плюша. Завтра встречу в аэропорту, оденься поприличнее."
А-а-ррррр!
Ненавижу это глупое прозвище "плюша", каждый раз бомбит от него, как в первый. И что значит "оденься поприличнее"? Вот гад! За кого он меня вообще принимает?
Вот поэтому Паша — самый идеальный мужчина. Три месяца встречаемся, и ни одного замечания или упрека, всегда заботливый, милый. Подумала про Пашу, и сразу стало так хорошо, спокойно. Вот, что значит любовь, весь негатив улетучился.
Предложение сделал. Уиии!!! Даже не верится. Улыбка от уха до уха.
Так и уснула, мечтая о своем самом волшебном дне — свадьбе с Пашей.
Глава 2
Мало того, что я проспала, при этом совершено не выспалась, так ещё и умудрилась забыть про свои кудряшки. Не зря я встаю за два часа до работы, у меня только сорок минут уходит на кудрявый метод, и вместо одувана получается грива, как у льва, только кудрявая и совершено неотразимая. А сейчас сижу на заднем сиденье такси, как рыжий одуванчик, с мешками под глазами, злющая и голодная. Свой завтрак тоже не успела съесть. В общем, сочувствую всем, кто встретится на моём пути.
В аэропорту успела как раз на посадку, обломав себя даже с салатом. Сопя, как недовольный ежик, уселась на сиденье, как мой телефон оповестил о входящем сообщении.
«Надеюсь, ты послушалась, и твой наряд не заставит меня чувствовать стыд».
Обстоятельства складываются так, что мне нереально удержаться и проигнорировать.
Гневно печатаю сообщение и отправляю гаду.
«Засунь свои желания в свою тощую задницу, Глебушка».
Ответ жду с нетерпением, ведь так хочется выплеснуть своё недовольство, а муженек — это идеальная кандидатура.
Но на моё сообщение мне приходит фотография в директ, где Глеб, закинув руку за голову, лежит на постели и смотрит слегка насмешливо.
И что мне отвечать?
Набирала сообщение и снова стирала. Нет, нужно что-то едкое, чтобы с него вся спесь сошла. Пока я думала, муженек встал с постели и дошел до ванной, откуда и отправил мне фотографию, где он
стоит спиной к зеркалу. Пока неосознанно рассматривала Глеба, вспоминала ту самую ванную, где полностью зеркальная стена. Когда я спросила, что за причуда, Глеб мне ясно дал понять, для чего…
Извращенец!
«У меня идеальная задница», — пришло сообщение от Глеба, и я выключила телефон.
Потом сразу же включила и написала: «Не сказала бы, я видела намного лучше», — отправила и отключила.
Вот так-то спокойней.
По-детски, но всё равно легче.
Думала, сейчас расслаблюсь, посплю. Фиг там, соседка перед собой разложила несколько икон. Стоило самолету взлететь, как она начала молиться, причем так громко, что всем пассажирам стало не по себе. А так как я находилась к ней ближе всех, меня в озноб от её вскриков бросало, когда самолет слегка потряхивало. Когда мы приземлились, я радовалась больше, чем она. Наверное, поэтому стремительно, обгоняя всех остальных пассажиров, направлялась к выходу.
Среди встречающих Глебушка выделялся лоском и высокомерием. Скривившись, потопала к родному муженьку, думая о том, что кому-то действительно нужно было одеться поприличней, по-простому, а не как на прием к высокопоставленному чиновнику.
Глеб, когда узрел наипрекраснейшую меня, сразу же изменился в лице. Подскочил ко мне, до чертиков испугав, думала, душить будет. Так нет, сжал, покружил и поцеловал.
Надеюсь, выпученные глаза свидетельствовали о моём шоковом состоянии. Пыталась оттолкнуть, но куда мне, маленькой, против этого великана. Вот же присосался!
Моё терпение лопнуло, когда кто-то, в корень обнаглевший, свой ядовитый язык ко мне в рот пытался засунуть! Ну и я, как любая, почти любая, девушка, не желавшая делить микробы с не приятным для меня человеком, с чувством укусила его. Да так, что, когда он попытался свой язык обратно убрать, я его отпускать так просто не захотела, гневно мычала, мысленно материла, сыпала на него все проклятья, какие больная фантазия подкидывала.
— Твою мать! — рявкнул муженек, когда я, насладившись сполна ужасом на его лице, отпустила болезненного.
