Наука логики
«Науку логики» Гегель написал в бытность ректором Нюрнбергской гимназии, с целью доказать, что наше мышление – не просто обобщение наблюдений, а столь же необходимая часть мироздания, как природа и история. Мы мыслим потому, что сам наш ум не может не раскрыться как чистая способность мышления, научив нас быть ближе к общему смыслу мира. Единственное, на что сетовал Гегель – что люди часто смешивают мысль то с природными впечатлениями, то с подсказками своего языка. Поэтому нужно создать науку, которая докажет, что опыт встречи с природой и переживание смысла слов не образуют наше мышление, но, напротив, следуют из его строения.
Гегель упрекал прежнюю, формальную логику в том, что она не живет теми идеями, которые обсуждает. Например, она вскрывает противоречие между двумя утверждениями. Но может ли она пережить противоречие как драму, трагедию или просто как недоразумение, сюжет для небольшого рассказа? Новая, диалектическая логика, утверждает философ, научит жить идеями, жить как в лучшем романе, и, в конце концов, приведет весь мир к счастью.
Главная задача «Науки логики» – научить мыслить не только отношения между вещами, но и содержание вещей и состояний. Скажем, старая логика утверждала бытие в противоположность небытию, выводя свойства бытия из этого противопоставления. Но, говорит Гегель, конфликт «бытия» и «небытия» принадлежит частным наблюдениям: абсолютное бытие, как и абсолютное знание, умеет само учредить собственное небытие и само его отменить. Оно реализует свои возможности прежде того, чем поймет, в каких отношениях и с чем состоит. Поэтому, перед разговором о тождествах и различиях, надо разобраться, как устроена реальность, предшествующая привычным нам коллизиям.
Можно читать «Науку логики» как большой роман, в котором Становление (взаимная жизнь Бытия и Небытия) становится Наличным Бытием (Dasein), примерно так же, как подросток – взрослым, а пылкий влюбленный – умудренным годами семьянином. Но этот труд можно прочесть и как великую книгу об интуиции, благодаря которой мы можем отвлечься от расхожих суждений и научиться мыслить самую суть самых сложных обстоятельств.
А. БЫТИЕ
Бытие, чистое бытие — без всякого дальнейшего определения. В своей неопределенной непосредственности оно равно лишь самому себе, а также не неравно в отношении иного, не имеет никакого различия ни внутри себя, ни по отношению к внешнему.
Иное – понятие, противопоставленное понятию «одно». Не следует путать «иное» и «другое»: за другим может следовать третье, четвертое, одно может сочетаться с другим или не сочетаться. Тогда как иное абсолютно, и своей абсолютностью подтверждает единичность «одного». Гегель говорит, что бытие не может иметь «иного» в строгом смысле слова, потому что это иное тоже «будет», а значит, будет бытием, а не небытием.
Если бы в бытии было какое-либо различимое определение или содержание или же оно благодаря этому было бы положено как отличное от некоего иного, то оно не сохранило бы свою чистоту.
Бытие есть чистая неопределенность и пустота. – В нем нечего созерцать, если здесь может идти речь о созерцании, иначе говоря, оно есть только само это чистое, пустое созерцание. В нем также нет ничего такого, что можно было бы мыслить, иначе говоря, оно равным образом лишь это пустое мышление. Бытие, неопределенное непосредственное, есть на деле ничто и не более и не менее, как ничто.
Пустота у Гегеля никогда не означает просто отсутствия вещей. Скорее, это ближе нашему выражению «свободное место», что можно понять и как освобожденное, и как предоставленное для дальнейшего заполнения. Квартира свободна, когда из нее съехали прежние жильцы, и когда она ждет новых жильцов. Так и бытие: оно абсолютно, поэтому стоит выше любых качеств, но оно открыто тому, чтобы в нем реализовались самые разные вещи, чтобы всё что угодно «было». Ничто – это, как скажет Гегель ниже, «совершенная пустота», поскольку мы не только не можем его увидеть, но и не можем ничего о нем утверждать.