Словно по приказу ее тело остановилось, и она услышала звук закрывшейся двери, а следом гулкий звук шагов, которые замерли позади нее. Ее резко развернуло, и она уперлась взглядом в того самого брюнета.
Перед ней стоял высокий мужчина в старинной одежде, он как будто сошел с картины девятнадцатого века Черные бриджи заправлены в высокие, тщательно начищенные, черные сапоги. Сверху был надет все такой же черный длинный кафтан, с аккуратной серебряной вышивкой, которая вилось по краю рукава, поднималась выше до плеч, струилась вниз по широким плечам и заканчивалась на вороте. Небольшие серебряные пуговицы все до одной были аккуратно застегнуты, а у ворота виднелось белая, наглухо застегнутая рубашка. Его черные короткие волосы были аккуратно причесаны, но все же несколько прядей выбились и упали на высокий лоб. Густые черные брови были так нахмурены, что почти срослись в одну линию и сильно нависали над красивыми зелеными глазами, в обрамлении черных ресниц. Длинный нос с горбинкой слегка портил лицо, но в целом мужчина был бы красивым, если бы не яростное выражение его лица.
Он был высоким и крупным в плечах, и сделай он сейчас шаг вперед, Кристине пришлось бы задирать голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Но он стоял неподвижно, зло сверля ее взглядом. А она смотрела на него оторопелым взглядом и никак не могла произнести ни слова. Он едва дернул головой, и она почувствовала, что снова может чувствовать свое тело. Это было так неожиданно, что она чуть не упала, но быстро вернула контроль. Незнакомец обратился к ней, произнеся несколько слов на непонятном ей языке и в ответ она смогла выдавить из себя только одно:
Мужчина вздохнул и, выражая явное недовольство, подошел к ней почти в плотную. Резким движением он двумя пальцами надавил ей на середину лба, и она почувствовала, как маленький разряд пробежал у нее в голове. И сразу же услышала недовольный голос:
Глава 2
Рэм
Рэмос Октавиус Вермонт, эмиссар пятого округа Дортостан, главный министр Ливоса, советник короля Ломаренгоса Третьего и первый маг Великого Совета Пяти лежал на полу в своем кабинете. Его тело сотрясала крупная дрожь, руки и ноги были широко раскинуты, а тело скручивало в сильных судорогах. Они заставляли его запрокидывать голову и прогибаться в спине. Его глаза сейчас были совершенно белесые, они на выкате смотрели в потолок, рот был искривлен в беззвучном крике. Спустя короткое время он замер, его тело расслаблялось и с гулким стуком резко падало на пол. Вздох облегчения не успевал сорваться с губ мужчины, как новый приступ снова заставлял его тело неестественно выгибаться. Затем секунды отдыха, и снова его тело скручивает в агонии, а потом снова и снова. Постепенно голубое свечение начало охватывать все его тело и с каждым новым приступом оно разгоралось все ярче, проявились тонкие серебряные нити, обвивавшие его тело, и постепенно приступы начали утихать, а через несколько минут совсем прекратились.
Он с шумом выдохнул и, обмякнув всем телом, рухнул на пол, застеленный мягким ковром. Его глаза дергались под закрытыми веками, открытый рот с шумом втягивал воздух и с натужным хрипом выдыхал его обратно. Спустя минуту, Рем затих и с большим трудом открыл глаза. Его взгляд уперся в высокого пожилого мужчину с аккуратно подстриженными седыми волосам, по-старчески густистыми бровями, крючковатым носом и очень аккуратный бородой. Он стоял вплотную к Рэму, так, что носки его отполированных сапог едва ли не касались его и с равнодушным видом рассматривал лежавшего на полу мужчину. Ни одной черточкой лица, не показывая своего отношения к происходящему в этой комнате, его взгляд был пустой и равнодушный, в руках он держал стакан с водой.
— Воды! — прохрипел Рэм.
Старик с невозмутимым видом опрокинул стакан с водой на лицо, лежавшего на полу Рэма.
— Да какого хрокка?! — прохрипел тот, кое-как переворачиваясь на живот, и очень медленно поднимаясь на ноги. Эти действия давались ему с большим трудом, и как только он разогнулся, его зашатало, так что пришлось судорожно хвататься за край стола. Наконец ему удалось принять вертикальное положение, и, опершись на стол, он исподлобья посмотрел на старика и устало проговорил:
— Слушай, Тройсон, когда ты в конце концов меня осчастливишь и соизволишь уже помереть? Сил больше нет видеть твою опостылевшую физиономию, думаю по ней уже соскучились в Фордоке.
Ответом ему было спокойное:
— О-о-о, поверьте, господин эмиссар, я бы с удовольствием сам уже переступил границу в Фордок. Но, возможно, последние события отразились на вашей памяти, и я позволю себе ее вам освежить. По условиям контракта, моя служба округу Дортостан будет закончена через двадцать оборотов, ну или в том случае, если вы изволите отправиться в Фордок раньше меня. И позвольте заметить, господин эмиссар, исходя из последних событий второй вариант мне кажется наиболее вероятным и не таким уж и невозможным.
— Да чтоб тебя слэки задрали! Устанешь ждать, пока меня прикончат! Поверь, я очень живуч! — устало прошипел Рэм и, опираясь на стол, добрался до своего кресла, с шумом упав в него. — Подготовь мне десять кристаллов.
— Господин эмиссар, я хоть и заинтересованное лицо в данном вопросе, но все же мой долг вам напомнить, что такая доза за один раз может иметь непредсказуемые последствия!
— Тройсон, отстань! — все еще охрипшим голосом сказал Рэм и устало положил руки на стол.
Сегодня во дворце будет проходить праздник в честь дня возведения Барьера. Он не может явиться туда в таком состоянии. Их славный король-главнокомандующий наверняка захочет от него чего-нибудь эдакое, сильно затратное магически. А он не сможет ему отказать, только не сегодня. Нужно успеть впитать эмри, что бы резерв наполнился. Работать с сырой энергией эмри опасно, слишком она не стабильна. А сейчас он пуст настолько, что придется заливать в себя двойную дозу, чтобы успеть восстановиться до вечера хоть немного.
Тройсон конечно прав, но будь он проклят, если будет слушать этого мерзкого старикашку. Как же он его раздражает! И тот об этом прекрасно знает и тоже же не питает к нему сильной любви. Да какая там любовь?! Они еле терпят друг друга, но вынуждены жить под одной крышей. Ремосу этот замок достался вместе с дворецким, он же Тройсон, без возможности его уволить или как-то избавиться от него. А он пробовал и не раз, но контракт с еще предыдущим владельцем, надежно защищал его дворецкого. Даже слишком. Оказалось, что и Тройсон не может уволиться и вынужден работать на Вермонта, без особого на то желания. Так и жили, терпя друг друга, и никто уже даже и не мог вспомнить из-за чего собственно они так невзлюбили друг друга.
Старик тем временем чинно поклонился и не спеша направился к выходу. Как только дверь за ним закрылась Рэм со стоном опустил голову на руки и протяжно выдохнул. Теперь это уже не казалось смешным, как несколько лет назад, когда только-только начались редкие поползновения на его жизнь. Тогда это было даже забавно, неумелые попытки он рассматривал как досадные мелочи жизни. Ну хотят его убить, ну и что с того? Он ведь из Совета Пяти, так и должно быть. Было бы странно, если бы никто не пытался. Но несколько месяцев назад все изменилось и сегодня была уже вторая попытка, которая почти увенчалось успехом. Еще бы немного и он бы не смог справиться и вылечить себя. И ведь даже непонятно, кто и как это сделал. Но этот кто-то очень сильный маг и он явно не считает себя другом эмиссара Вермонта.
