Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115
Чтобы эта система действовала, нужны были довольно многочисленные и быстроходные легкие разведочные силы. Но ничего подобного у Тихоокеанского флота России не было. К тому же действия разведки, при наличии у противника достаточно мощного флота, требовалось прикрывать броненосцами и крейсерами, что снова упиралось в минную опасность, не позволявшую провести быстрое развертывание главных сил, в случае возникновения угрозы для разведки и ее непосредственного ближнего прикрытия.
Кроме того, это неизбежно вело к нежелательному генеральному сражению флотов, исход которого предсказать было невозможно. Даже в случае равноценного размена, на который можно было рассчитывать только при нашем большом везении, Тихоокеанский флот оказывался в проигрыше. В любом случае после такого боя море вокруг Цусимы оставалось бы за японцами, что все так же было крайне нежелательно для нас.
Посылать крейсера для постоянных набегов на западное побережье Кюсю слишком опасно и расточительно. К тому же с тем, что есть, это не обеспечивало полного контроля над судоходством. Флот на Цусиме располагал теперь только тремя современными крейсерами. Но до окончания профилактического ремонта машин, котлов и вспомогательного оборудования боеспособными ни «Аврору», ни «Светлану» с «Богатырем» назвать было нельзя.
Четвертый – «Олег», кроме «врожденных» проблем с котлами, изрядно пострадавший в бою, – теперь мог быть использован лишь в качестве конвоира для обратной проводки разгруженных пароходов, и то только в случае крайней необходимости. На Цусиме исправить в полной мере изъяны его силовой установки и боевые повреждения возможности не имелось.
Истребители и миноносцы также нуждались в переборке механизмов и ремонте. К этому теперь добавились и последствия навигационной ошибки, стоившей погнутых лопастей левого винта «Безупречному». К тому же миноносцев недостаточно даже для непосредственного обеспечения действий флота, так что вести разведку у японских берегов или на путях движения транспортов с армейскими грузами они не могут.
К тому же организация планомерной полномасштабной блокады японского побережья потребует огромного расхода угля и прочих предметов снабжения, что было невозможно обеспечить ресурсами Цусимской базы, даже с организацией постоянной угольной станции на островах Рюкю или где-то еще южнее Цусимы. Не говоря уже о том, что изношенные механизмы кораблей ее просто не выдержат. Железо не люди, оно ломается.
В то же время сидеть без дела и ждать подхода подкреплений нельзя. Потеря темпа общего наступления на море позволит противнику опомниться и организовать какие-либо контрмеры, что в условиях гораздо лучшего технического обеспечения японского флота и его подавляющего превосходства в легких силах может быстро и в корне изменить ситуацию. Чрезвычайная уязвимость вновь образовавшихся растянутых коммуникаций может привести к их разрыву и полному блокированию передовых гарнизонов на Цусиме и в Гензане, что резко осложнит возможности базирования флота и действия армии в северо-восточной Корее.
Даже в случае ухода эскадры во Владивосток проблема не решалась, а лишь усугублялась. В этом случае давление на противника неизбежно снизится, а гарантировать безопасность путей снабжения в Японском море все так же будет невозможно. В итоге это приведет к быстрой потере отвоеванных с таким трудом и потерями ключевых позиций.
В ходе жарких споров никаких конкретных идей так и не появилось. Решили пока сосредоточиться на скорейшем восстановлении боеспособности для последующего прорыва во Владивосток, где предстояло провести уже основательный ремонт, чтобы к моменту подхода подкреплений с Балтики успеть освободить ремонтные мощности порта для них.
К активным действиям на море предполагалось перейти только после обеспечения их прорыва, завершения восстановительного послепоходового ремонта всех кораблей Дубасова и хотя бы минимальной практической подготовки его артиллеристов по новым методикам.
Время требовалось еще и для того, чтобы накопить необходимые запасы, учитывая ожидаемое увеличение численности флота после прихода пополнений, и откуда-то взять новые стволы главного калибра для броненосцев, взамен имевшихся. Те, что сейчас стояли в башнях, уже почти полностью исчерпали свой ресурс. Все вместе это отодвигало начало нового наступления на море по крайней мере до весны следующего года. Раньше никак не получалось. Конечно, эти сроки были совершенно неприемлемы. Война и так слишком затянулась.
Японцам приходилось не слаще. Их такое затягивание окончательного решения русско-японского вопроса категорически не устраивало, и они вполне могли решиться на любые отчаянные шаги, что делало их еще более опасным противником, чем раньше.
Было совершенно очевидно, что на данный момент с нашей стороны средства ведения морской войны исчерпаны почти полностью. Но флот уже сказал свое веское слово, причем достаточно убедительно, при этом выложившись полностью и добившись немало. Многие считали, что теперь черед был за дипломатами или в крайнем случае за армией.
Сам Зиновий Петрович с этим был согласен, считая, что настало время для начала решительного наступления в Маньчжурии, которое может окончательно сломить волю противника к сопротивлению, обеспечив благоприятные условия для начала мирных переговоров. Лишившись регулярного снабжения, армии маршала Оямы еще не успели приспособиться к новым условиям. По полученным последним сведениям из Китая, у них теперь не хватало всего – от еды до патронов. И именно сейчас они оказались в максимально уязвимом положении.
Но надежд на то, что одними депешами в Харбин и дальше по армейским штабам, отправленными перед уходом из Владивостока, удастся сдвинуть армию с насиженных позиций, не было. А с Цусимы установить надежное сообщение с армейским руководством для согласования действий возможности не имелось. Так что Рожественскому, вне зависимости от дальнейшего пути эскадры, в любом случае требовалось срочно возвращаться на Большую землю. Это была еще одна проблема, которую предстояло решить.
* * *
К 23 июля, совершенно не имея никаких известий о судьбе «Сома», субмарину уже посчитали погибшей. Ее возвращение в Озаки из очередного боевого похода к корейским берегам, состоявшееся почти на два дня позже планировавшегося срока, стало приятным сюрпризом. К этому времени причина бегства японцев из южной Кореи уже была предположительно известна. Подробный рапорт командира задержавшейся в плавании лодки добавил ясности в этом вопросе.
Это был четвертый «минный» рейд наших подводников к японским передовым базам Фузан и Мозампо. Ранее «Касатка» и «Сом» осуществили по три, так сказать, «ознакомительные» вылазки в эти неудобные для подводного плавания из-за сильных течений и малых глубин воды. В ходе вылазок, пользуясь трофейными японскими и английскими лоциями, найденными в Такесики и Озаки, подводники провели разведку глубин, грунта на дне, направления и силы подводных течений и системы охраны японских фарватеров. Попутно наметили подходящие места для минных банок.
Входной фарватер Фузана, как наиболее доступный из-за меньшего числа дозорных судов, был изучен гораздо лучше. Были точно разведаны маршруты движения средних и даже малых пароходов от входа в бухту Пусанхан, до самого входа в гавань Фузана и мысов Сындумаль и находящегося в двадцати семи кабельтовых к югу-юго-западу от него мыса Саньималь. Также были обнаружены и нанесены на карты навигационные знаки, отмечающие подводную скалу к северо-востоку от северной оконечности острова Йондо. Хорошо освоили береговые ориентиры.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115
