— Я доложу их милости, что вы прибыли, маркиз Д’Алваро, — вспомнив о своих обязанностях, сказал лакей, захлопывая дверцу экипажа и взмахом руки отсылая кучера. Астор не ответил.
Преодолев последнюю мраморную ступеньку, он оправил замявшийся в дороге камзол и вошел в дом. Приостановился на мгновение — расторопный лакей, пролетавший мимо, поднес новому гостю бокал — и оглядел разномастное сборище. Кого здесь только не было! Солидные промышленники, тучные, с красными шеями, преющие в своих тяжелых бархатных жилетах, и их разряженные в пух и прах щебечущие жены; светские львы и львицы, словно застывшие в одном возрасте, блестящие и величественные, как покрытые позолотой статуи; юные девицы на выданье, в облаке шелка и органзы похожие на едва-едва распустившиеся цветочные бутоны, их строгие тетки и матери в фамильных драгоценностях от макушки до пят, зорко поглядывающие через головы супругов на веселящуюся молодежь… Сегодня в особняке Д’Элтаров собрался весь свет Мидлхейма, как высший, так и не очень, учитывая всё тех же промышленников — но если у человека есть мозги, хватка и деньги, то титул вместе с положением в обществе он себе обеспечит даже без длинного родословия.
Астор послал приветственный полупоклон графу де Тайлезу, «винному королю» Геона, и пригубил из своего бокала. Однако, где же Инес? Хозяйке праздника негоже прятаться от собственных гостей, да и не в ее это характере. «А обо мне сестрице наверняка уже доложили», — подумал он. Сделал еще глоток сладкого игристого вина и, плюнув на этикет, привалился плечом к мраморной колонне у входа. Знакомых лиц на приеме было раз-два и обчелся, а проталкиваться сквозь плотную толпу в поисках сестры, рискуя без того единственной здоровой ногой, ему не улыбалось. К тому же от шума и непривычно яркого света уже начинало ломить в висках.
— Астор!
Смеющийся женский голос — негромкий, но на удивление звучный, донесся откуда-то сверху. Маркиз поднял голову: по широкой лестнице, устланной алым ковром, спускались барон и баронесса Д’Элтара, веселые, довольные жизнью и друг другом. Широкое, лоснящееся в свете огромной люстры лицо барона, с неизменным румянцем во всю щеку, сияло искренне радушной улыбкой, в которой проглядывало что-то по-детски трогательное. Его супруга тоже улыбалась, но иначе — чуть сдержанно, тихо, как и полагается порядочной замужней женщине ее круга, однако в глубине теплых карих глаз баронессы призрачно вспыхивали знакомые Астору с детства золотистые искорки. Инес была хороша. Несмотря на свои теперь уже сорок два года, несмотря на то, что ее статная фигура давно потеряла былую гибкость, а в уголках глаз наметились предательские морщинки — она была хороша! Густые темные волосы цвета спелого каштана, без малейшего намека на седину, чистая матовая кожа, округлые плечи, царственный поворот головы… Баронесса Д’Элтара по праву считалась одной из самых привлекательных женщин столицы, и прекрасно об этом знала.
Маркиз поставил свой бокал на низкий столик у колонны и двинулся навстречу хозяевам. Гости расступались перед ним: оклик баронессы расслышали все, кто был в холле.
Инес Д’Элтара под руку с мужем спустилась с лестницы и протянула обе руки подошедшему брату.
— Астор! — ласково повторила она, глядя на него. — Неужели наконец до нас добрался?..
— Кто до кого добрался — это еще вопрос, — краем губ улыбнулся он, сжав в ладонях ее затянутые белой лайкой пальчики. — Надеюсь, на бал я уже опоздал?
— Только на первую часть, — лукаво опустила ресницы сестра. Ее супруг хохотнул:
— Так что сможешь сбежать после ужина… Ну, здравствуй, Астор! Мы уж боялись, что нынче так тебя и не дождемся!
Мужчины крепко пожали друг другу руки. Барон спросил, хорошо ли шурин добрался, тот ответил, что вполне. Баронесса молча улыбалась, но глаза ее быстро искали кого-то в пестрой толпе. Искали и нашли — от стайки девушек у входа в бальную залу отделилась стройная фигурка в голубом шелковом платье, и несколько мгновений спустя чуть запыхавшаяся Кристобель Д’Элтара уже приветствовала дядю безукоризненно изящным поклоном. Астор, тихо рассмеявшись, взял племянницу за подбородок и коснулся губами ее лба.
— Крисси, — тепло сказал он, любуясь нежным овалом ее лица и большими лучистыми глазами, карими, как у матери. Юная баронесса была прелестна — и самой своей цветущей молодостью, и нежной фарфоровой кожей, и робкой, еще детской улыбкой, в которой угадывалась улыбка ее отца. Сколько же ей? Должно быть, уже восемнадцать? — Как ты выросла, девочка! Просто не узнать.
— Еще немного — и она бы тебя не узнала, — не удержавшись от шпильки, дополнила супруга барона. — Когда ты ее видел в последний раз? Год назад, два?
— Возможно, — не стал отпираться Астор. — У меня всегда была плохая память на даты… Однако, Крисси, ты стала просто красавицей!
Кристобель, порозовевшая от дядюшкиных комплиментов, стыдливо опустила густые ресницы. Астор Д’Алваро огляделся:
— А где же моя вторая племянница?
Барон крякнул. Его супруга, бросив вопросительный взгляд на старшую дочь и не получив ответа, натянуто улыбнулась:
— Ты же знаешь Кассандру, Астор. Видно, где-то бегает или заболталась с подругами. Да и гостей сегодня так много!
— Это уж точно, — поняв, что тему лучше не развивать, маркиз окинул взглядом переполненный холл и хмыкнул:- Ты все такая же мотовка, милая моя! А я все тот же бедный родственник, как это ни прискорбно. Надеюсь, мой потертый камзол не слишком тебя компрометирует?
Он откровенно смеялся, однако сестра в ответ только повела плечами. На ее шее блеснул крупный рубин в золотой оправе.
— Бедность — не порок, — сказала Инес, а в ее темных глазах читалось: «Но и богатство — не преступление, так ведь?» Астор с трудом удержался от улыбки. Тяга баронессы Д’Элтара к роскоши и веселью, так же, как и огромное семейное состояние, целиком доставшееся ее мужу, были в Мидлхейме притчей во языцех. Но супруги были так щедры, так милы и приятны в обращении, так внимательны и тактичны к тем, кого судьба обошла своим вниманием, что им прощали всё. А уж ему, Астору, и вовсе нечего было кому-то прощать — тем более, любимой сестре. Да, Инес жадна до жизни и всех ее удовольствий, так что ж? Странно ожидать чего-то другого от женщины, чье детство и юность прошли в деревенском захолустье, на приграничье, в старом мрачном поместье с отцом-тираном, который кичился древностью рода, не замечая, что его собственные дети ходят в обносках и порой ложатся в постель голодными… Даже Астору приходилось несладко, а что уж говорить об Инес? Поэтому когда дочери маркиза Д’Алваро улыбнулась удача в лице тогда еще молодого, но уже баснословно богатого столичного повесы, невесть как оказавшегося проездом в их медвежьем углу, единственный сын горой встал за сестру. И как бы ни плевался, как бы ни топал ногами батюшка, мечтавший заполучить в зятья герцога или, на худой конец, такого же маркиза, как он сам, Инес стала баронессой Д’Элтара. Любила ли она мужа? Астору хотелось думать, что да. Барон, человек простой и открытый, всегда ему нравился. Да и в его глубоком, даже спустя годы трепетном чувстве к супруге сомневаться не приходилось.
