И почему.
Это было совершенно безнадежное занятие, и ему не разхотелось закричать от безысходности и горя, стукнуть кулаком в стену, схватитького-нибудь за шиворот и как следует встряхнуть. Почему?.. Почему она так с нимпоступила? Почему заставила его страдать? Кто, наконец, дал этому подонку правовмешиваться в их с Кэрол отношения? Вместе с тем Чарли прекрасно понимал, чтоСаймон скорее всего ни в чем не виноват, а это означало, что винить во всем ондолжен только себя. Или ее.
Иногда — правда, не слишком часто — Чарли спрашивал себя,почему ему так важно отыскать истинного виновника случившейся с нимикатастрофы. «Но кто-то должен быть виноват!» — говорил он себе в подобныхслучаях. Впрочем, в последнее время он винил во всем только себя одного.Наверное, это он сделал что-то такое, что оттолкнуло от него Кэрол и заставилоее повнимательнее приглядеться к окружавшим ее мужчинам.
Кэрол утверждала, что ее увлечение Саймоном началось большегода назад, когда они вместе отправились в Париж, чтобы на месте разобраться содним запутанным и сложным делом. Саймон Сент-Джеймс был старшим партнером вюридической фирме, в которой служила Кэрол. Работать с ним ей всегда былоприятно, и она часто рассказывала Чарли о том, каким опытным и хитрым адвокатомбыл Саймон, или подтрунивала над тем, как он относится к женщинам.
Так Чарли узнал, что Саймон Сент-Джеймс уже трижды был женати имел несколько взрослых детей. По характеру он был человеком веселым,жизнерадостным и весьма энергичным, но его деловитая напористость почти небросалась в глаза благодаря приятной внешности и мягким, вкрадчивым манерам. Но— самое главное — Саймону был шестьдесят один год, а Кэрол — всего тридцатьдевять; она была на три года младше Чарли и на двадцать два — младше Саймона.Он годился ей в отцы, и, возможно, именно поэтому Чарли не ждал с этой стороныникакого подвоха. Кэрол тоже понимала, что Саймон для нее несколько староват;она всегда была умной женщиной и вполне отдавала себе отчет, наскольконеожиданно и безумно ее увлечение. Понимала она и то, какую боль причиняетЧарли ее решение.
Это последнее обстоятельство тревожило ее больше всего. Онавовсе не хотела никого ранить. Просто так получилось.
Десять лет назад Кэрол было двадцать девять, и она былаочень привлекательной молодой женщиной, только что поступившей на работу вкрупную юридическую фирму с главным офисом на Уолл-стрит. К тому моменту, когдаЧарли неожиданно получил перевод в Лондон, где ему предстояло возглавитьместный филиал архитектурно-дизайнерской корпорации «Уиттакер и Джонс», онивстречались уже примерно год, но их отношения еще нельзя было назватьсерьезными.
Лондон ему очень понравился, и Кэрол, несколько разприлетавшая к нему «челночным» утренним рейсом, незаметно влюбилась сначала вэтот город, а потом и в самого Чарли. В Лондоне все было по-другому, не так,как в приземленной и деловой Америке, и Кэрол стала навещать Чарли почти каждыевыходные.
Обычно они отправлялись кататься на лыжах в Давос, Гештаадили в Санкт-Мориц. Когда-то отец Кэрол работал во Франции, а она жила и ходилав школу в Швейцарии, л с тех пор у нее осталось множество друзей, рассеянных повсей Европе. Кэрол свободно говорила по-немецки и по-французски, в Лондоне еетоже принимали как свою, а что касалось Чарли, то он просто обожал ее.
После полугода регулярных воскресных встреч Кэрол нашла себеработу в лондонском отделении американской юридической фирмы. Тогда они икупили небольшой домик в Челси[1] и зажили в нем — двоебезмятежно счастливых людей, безоглядно влюбленных друг в друга. Поначалу онипроводили почти каждый вечер на танцах в «Аннабелс» или колесили поокрестностям, открывая для себя уютные ресторанчики, уединенные кафе, крошечныеантикварные лавочки и ночные клубы. Для обоих это была поистине райская жизнь.
Купленный ими домик представлял собой форменную развалину, иЧарли потребовался почти год, чтобы привести его в порядок. Когда же работабыла закончена, их общее любовное гнездышко трудно было узнать. Снаружи, вовсяком случае, он смотрелся просто превосходно, и оба с воодушевлением занялисьтем, что стали наполнять его изнутри красивыми безделушками и маленькимисокровищами, каждое из которых служило им памятью о какой-то совместнойвылазке. Они колесили по пригородам Лондона, собирая антикварную мебель ипокупая старинные дубовые двери, которые Чарли с любовью реставрировал,покрывал лаком и навешивал взамен старых. Когда же путешествия по Англииприелись им, они стали проводить выходные в Париже или в Альпах. И для Чарли, идля Кэрол это была сказка наяву, и хотя каждому из них приходилось частенькоотправляться в дело" вые командировки, в промежутках между ними они успелипожениться и провести медовый месяц в Марокко — в настоящем дворце, которыйЧарли арендовал для них на морском побережье.
Все, что они ни делали тогда; — все доставляло имудовольствие, все радовало, все соответствовало их приподнятому душевномунастрою. Чарли и Кэрол были прекрасной молодой парой, с которой многие, оченьмногие были не прочь познакомиться и подружиться. Они устраивали для своихдрузей грандиозные вечеринки и от души хохотали над забавными сумасбродствами иэксцентрическими розыгрышами, до которых неистощимая на выдумки Кэрол оказаласьбольшая охотница. Никто на нее не обижался. Их новым друзьям было очень приятнопроводить время в обществе этих счастливых, влюбленных друг в друга людей.
Чарли тоже нравилось быть рядом с Кэрол. Она буквальносводила его с ума. Кэрол была высокой, подтянутой, светловолосой, со стройнымтелом и такими изящными руками и ногами, что они казались высеченными из белогомрамора. Ее рассыпчатый смех звучал точь-в-точь как серебряные колокольцы, идаже сейчас его далекое эхо часто звучало в голове Чарли, заставляя сердцеболезненно сжиматься. Голос у Кэрол был, напротив, таким низким, бархатистым —этакое сексуальное контральто, — что даже после десяти лет совместнойжизни он вздрагивал каждый раз, когда слышал, как она произносит его имя.
Их отношения были — или казались — настоящей идиллией.Каждый из них был образован, интеллигентен и интересен сам по себе; оба делалиуспехи на службе и стремительно поднимались по карьерной лестнице. Правда, уних не было детей, — пожалуй, это было единственным видимым недостатком ихбрака, — однако они сделали этот выбор сознательно. Дело было вовсе не втом, что они не удосужились их завести, — просто Чарли и Кэрол былинастолько увлечены друг другом, что считали наличие детей вовсе не обязательнымдля счастливой семейной жизни. К тому же, появись у них малютка, это создало бымножество лишних трудностей и проблем. Разумеется, время от времени ониобсуждали этот вопрос между собой, но каждый раз приходили к выводу, чтозавести ребенка именно сейчас было бы неблагоразумно. Чарли, например,по-прежнему много ездил, да и у Кэрол было немало высокопоставленных иисключительно требовательных клиентов, которые, случалось, привередничали икапризничали точь-в-точь как маленькие дети. Клиенты Кэрол и были ее детьми, иона возилась с ними не меньше, чем возится со своими чадами любящая мать. Чарлитакое положение вещей устраивало. Иногда, правда, он позволял себе помечтать одочери — о маленькой девочке, которая была бы похожа на Кэрол, однако он былслишком увлечен Кэрол, чтобы добровольно делить ее с кем бы то ни было.
