Мы чтим и уважаем свои традиции и не нарушаем их. Но иногда мне очень хочется забыть о том, что во мне цыганская кровь и убежать куда глаза глядят. Скрыться от всех и жить так, как живут мои подруги-сверстницы. Свободно и без страха.
Открыв дверь моей комнаты, голоса стали слышны отчетливее.
– Михаил, ну послушай же меня, – послышался голос матери. – Я не виновата в том, что не могу подарить тебе наследника, – чуть не плача говорила она.
– Шанта, мне нужен сын, и ты это знаешь не хуже меня, – рычал он.
– Михаил, родной мой, давай усыновим мальчика? – чуть тише проговорила мама, всхлипывая.
– Мне нужна родная кровь и, если ты не способна родить, это сделает другая, – чуть погодя, ответил отец. Тяжело дыша, стал подниматься на второй этаж.
Ни для кого, ни секрет, что в семье цыгана должен появиться на свет как минимум один мальчик. Если же после нескольких попыток такого не произошло – родители перестают рисковать и отправляются в приют, чтобы взять малыша оттуда. И здесь уже не играет роли, будет ли ребёнок цыганом или иной национальности. Может быть, поэтому про цыган говорят, что они воруют детей?
В гостиной послышались сдавленные рыдания матери, и мы с сестрой отправились к ней.
– Мамочка не плачь, пожалуйста, – стала утешать ее я. – Папа очень тебя любит, ты же знаешь. Он не сделает ничего плохого. Ведь правда? – убеждала скорее саму себя я, прекрасно зная своего отца и то, что он не бросает пустых слов на ветер.
–Девочки мои, все хорошо, я уже не плачу, – быстро вытирая слезы платком, со своего красивого лица. – Если бы все было так просто, – вздохнула она.
Мое сердце обливалось кровью, видя, как мой самый дорогой человек пытается скрыть свое горе, то и дело, пряча руки в юбке своего яркого платья.
Айнара, находясь в шоковом состоянии, боялась вымолвить и слово, продолжая сидеть и держать меня за руку.
На втором этаже был слышен голос отца, с кем-то беседующий по телефону.
Мы втроем сидели, обнявшись на большом диване, боясь еще хоть чем-то прогневать своего отца.
– Хорошо, что вы все здесь, – строго проговорил отец, тяжелым шагом спускаясь по лестнице.
Опираясь о кованые перила, перед нами появился глава нашего семейства и авторитетный представитель табора – барон Михаил. Его суровый вид не раз приводил нас в оцепенение. Его боялись и уважали все, так как он был главным человеком нашей диаспоры.
Его бескомпромиссность, парой наводила на нас ужас. Ослушаться его, означало подвергнуть себя жестокому наказанию. Я любила его и отчаянно боялась, родителей ведь не выбирают, и я смиренно и безропотно выполняла все, что от меня требовали.
Еще с пеленок меня окружала роскошь: картины, позолота, мрамор, натуральное дерево, старинные ковры и новомодные обои, мягкая мебель, но от обратной стороны медали порой хотелось кричать во все горло. Мы с сестрой постоянно находились под контролем и пристальным внимание окружающих. Нам многое не позволялось и то, что обычные дети могли с легкостью себе позволить, для нас с сестрой было под запретом. Другой жизни мы не знали, а просто любили и уважали своих родителей.
– Завтра начинаем готовиться к свадьбе, – проговорил мой отец, останавливаясь напротив нас. – Жених Наны возвращается из штатов, – он явно был доволен новостями и, не скрывал своей радости.
Услышав эти слова, у меня поплыло перед глазами. Хотела заорать от бессилия, от безысходности ситуации. Душу разрывало от нахлынувших эмоций. Зажмурила глаза, чтобы не дать слезам вытечь наружу. Страшно, обидно, и нет ни единого шанса на спасение. Задержала дыхание, пытаясь унять бешеный стук сердца, которое отчаянно вырывалось из груди. Вот и все. Это все-таки случилось. Теперь моя жизнь всецело будет принадлежать незнакомцу.
Глава 2.
– Нет, только не это, – прошептала я, зажимая рот рукой, боясь расплакаться на глазах у отца и тем самым вызвать его гнев.
Огромное отчаяние накрыло меня. Нельзя сказать, что свадьба для меня была тайной или какой-то неожиданной новостью. С малых лет я знала, что где-то есть человек, который меня заберет в свой дом, но до этой минуты я и не осознавала всю серьезность ситуации. Только сейчас поняла, что не хочу быть отданной в чужую семью, как какое-то неразумное животное, без права голоса. Быть проданной за банку золотых украшений, именно такой выкуп дают за невесту, было унизительно и обидно. И страшно. Боже, как страшно. К такому нельзя подготовиться заранее. Неизвестность пугала. Было страшно, что теперь я буду принадлежать человеку, которого никогда не видела. А вдруг он окажется безобразным, толстым с кривыми зубами?
Боясь выдать свое состояние, встала и отправилась в свою комнату.
Позади себя услышала легкие шаги сестры, которая следовала молча за мной. Войдя в свою комнату, опустилась на шелковое, золотистого цвета покрывало. Опустила свое лицо в ладони. Мое тело сотрясала дрожь, и паника охватила разум.
– Наночка, это же отличная новость, все девочки ждут этого дня, а ты плачешь, – услышала голос Айнары. – К тому же твой жених из такого же знатного и богатого рода, как и наш, – утешала она меня.
– Айнара, я даже его не видела, чему радоваться? – сдавленно проговорила я.
– Сестричка, ты обязательно будешь счастлива, – гладя меня по плечу. – Быстрее бы мне тоже исполнилось четырнадцать, – вздохнула сестра.
– Отец мне так и не выбрал жениха, – печально проговорила она.
– Глупая! Ты совсем ничего не знаешь о семейной жизни и о том, что происходит после свадьбы – заплакала я. А я знала и очень этого боялась.
И мне даже не с кем было поделиться своими страхами. С младшей сестрой? Она ничем не сможет мне помочь, я только напугаю малышку. С мамой? Мы с ней не были близки, но даже она не в силах меня спасти.
Бабушка Ева! Боже как хочется, чтобы она сейчас оказалась рядом. Только она меня всегда понимала. Но обстоятельства сложились так, что теперь она живет в огромном городе и видимся мы редко. Мне так ее не хватает. Так хочется ей рассказать о случившемся. Сможет ли она мне помочь?
Дождавшись, когда Айнара выйдет из моей комнаты, бросилась к своему телефону, лежащему на столе. Трясущимися руками стала набирать до боли знакомый номер.
– Здравствуй, девочка моя, – после трех гудков послышался бабушкин голос.
– Бабуля, спаси меня, – произнесла дрожащим голосом.
– Наночка, что произошло? Почему ты плачешь? – с тревогой спросила она.
– Меня выдают замуж, – всхлипывая, ответила ей.
– Ну, так это хорошо, – выдохнув, сказала она. – Все девочки через это проходят.
– Я не хочу. Я боюсь. Лучше сброшусь с обрыва, – плакала я.
– Деточка моя глупенькая, это же не конец света. Меня тоже выдали замуж в твоем возрасте.
