— Вот, возьмите, — Валтор протянул Лотэссе какую-то перламутровую коробочку.
Девушка взяла, открыла и, недоверчиво всматриваясь, осторожно коснулась темно-синего содержимого.
— Что это? — с подозрением поинтересовалась она.
— Специальная краска для век, — пояснил он. — Сантэрцы называют такую краску «тенями», но после жутковатых малюток Энлил меня от этого слова слегка коробит.
— Зачем мне эта краска? — очевидно, Лотэссе тоже не очень хотелось произносить злополучное слово.
— У вас слишком необычный цвет глаз, энья Лотэсса. К тому же, воспетый не только придворными поэтами, но чуть ли не каждым менестрелем Элара, — опять король начал расхваливать свою нареченную. — Если нанести густой слой краски на верхние веки, то ваши глаза утратят свой аметистовый оттенок и будут казаться почти синими.
— То есть вы хотите сделать меня уродиной? — с сарказмом вопросила девушка.
— Даже имей я подобное желание, оно вряд ли осуществимо, — галантно возразил Валтор. — Вы умудряетесь выглядеть восхитительно даже в столь ужасном наряде. Думаю, слой синей краски над глазами не сильно изменит ситуацию. Кроме того, уродуя вашу внешность я, получается, расписываюсь в собственном дурном вкусе.
— Это еще почему?
— Потому, что в пути мне предстоит быть вашим супругом, а мужчина, взявший в жены уродину…
Развить столь чудесно начатую мысль Лотэсса королю не дала.
— Я не буду вашей женой!
Могла бы крикнуть еще громче, а то в общей зале, наверное, недостаточно отчетливо слышно каждое слово. Нармин просто бесило поведение Лотэссы. На месте Валтора она бы закатила нахалке пощечину. Она бы и на своем месте с удовольствием это сделала, но небезосновательно опасалась последствий.
— Давайте обсудим это позже, — король на приступ гнева отреагировал спокойно и чуть насмешливо. — Прямо сейчас я не намерен тащить вас под венец. Я имел в виду лишь необходимость представляться супругами во избежание лишних подозрений.
— Я имела в виду то же самое, — не унималась энья Линсар. — Я не желаю даже изображать вашу жену.
— И кем вы желаете быть при мне? — в его зеленых глазах сверкнул злой огонек. — Случайной спутницей или, может быть, любовницей?
— Сестрой, — Лотэсса воззрилась на короля с видом победительницы. — Разве брат и сестра не могут путешествовать вместе?
Его величество задумался. Помолчав какое-то время, он вынес решение.
— Что ж, пожалуй, такая легенда тоже сойдет. Отчасти она даже удобнее. В этом случае не возникнет вопросов, почему в гостиницах мы останавливаемся в разных комнатах. Решено, энья Лотэсса, отныне вы — моя дорогая маленькая сестричка.
Лотэсса, которая, казалось бы, должна торжествовать, внезапно сникла, потупилась и начала кусать губы, что, как не раз уже замечала Нармин, служило у нее признаком сильного волнения или огорчения.
— Да, и еще, — словно внезапно вспомнил Валтор. — Звать вас на людях настоящим именем, да еще добавляя «энья», как вы понимаете, чистое безумие. То же самое касается и меня. Никаких «ваших величеств» — это, прежде всего, относится к вам, Нармин. А вы, — он обратился к невесте. — Забудьте про «эна Малтэйра». Не самая распространенная фамилия в Эларе. Во избежание лишнего внимания вы станете Мавэлией, а я — Годдертом. Так зовут посла Сантэра в Дайрии и его жену. Имена монаршей семьи Сантэра я все-таки позаимствовать не решусь.
— Хорошо, буду Мавэлией, — в голосе Лотэссы звучала усталость. — И глаза разрисую синим. Это все?
Не успел король кивнуть, как девушка зашлась приступом кашля. Нармин уже успела попривыкнуть к вечной простуде эньи Линсар, а потому не обратила особого внимания. Зато Валтор мгновенно помрачнел и нахмурился.
— Не нравится мне ваш кашель, — он накрыл ладонью ключицы девушки, касаясь кожи, поскольку вырез платья оставлял эту часть открытой.
— А мне не нравится ваша рука! — Лотэсса резко дернулась, стряхивая королевскую длань.
— Эта? — король словно с удивлением осмотрел собственную ладонь. — А что с ней не так? Я бы понял, если бы вам не понравилась левая, — манжет соскользнул с левой руки, обнажая многочисленные рубцы. — Мне и самому она не нравится.
Энья Линсар побледнела, хотя, по мнению Нармин, ей бы следовало залиться краской.
— Чего вы от меня хотите? — выкрикнула девушка. — Чего добиваетесь этим напоминанием? Вам нужно, чтоб я чувствовала свою вину? Или валялась у вас в ногах, задыхаясь от благодарности за спасение жизни, опостылевшей мне с момента победы вашей армии при Латне?
Валтор выглядел обескураженным, он явно не ждал от невесты подобной реакции. Мужчина сделал было шаг в сторону бушевавшей Лотэссы, но остановился.
— Я ничего подобного не желал и не имел в виду, — заверил он. — Просто неудачная шутка. Успокойтесь, энья Лотэсса, прошу вас.
— Простите, — тихо проговорила виновница переполоха, а потом вновь закашлялась.
И Валтор, и Нармин с удивлением уставились на нее. Неужели исходящая слепой ненавистью девица наконец осознала, что неправа, да еще унизилась до такой степени, чтобы признать это?
— Вам нужно отдохнуть, — решил король. — Я, пожалуй, оставлю вас. Выезжаем завтра утром, если дождь прекратится. Приятного вечера, дамы, — он откланялся и вышел.
Лотэссу это обстоятельство, должно быть, порадовало, а Нармин, напротив, огорчило. Хотя если уж быть честной, то и в присутствии его величества жрица чувствовала себя лишней. Ругались ли Валтор с невестой или держались с холодной вежливостью, они все равно по большому счету обращали внимание лишь друг на друга. Конечно, даже знай Нармин заранее, что все будет именно так, она все равно захотела бы сопровождать короля до Храма. Присутствие Лотэссы Линсар изрядно портило это путешествие — с другой стороны, если бы не она, Валтор никогда не поехал в Храм.
Непрекращающийся кашель Лотэссы раздражал Нармин. Такое впечатление, что энья Линсар пользуется этим приемом всякий раз, как хочет закончить неприятный разговор или избежать заслуженного порицания. Ах, не станете же вы спорить с несчастной больной бедняжкой, заставляя ее делать то, чего она не желает. Лотэсса, создающая впечатление бесхитростной и прямодушной девушки, на самом деле та еще хитрюга. Мало ей красоты, позволяющей вертеть мужчинами, точнее, лучшим и из них, теперь вздумала играть на его сочувствии и благородстве!
— Энья Линсар, можете перестать задыхаться, — словно невзначай проронила Нармин. — Король уже ушел, а я вряд ли оценю представление.
— Думаете, я притворяюсь? — девушка, казалось, так удивилась, что решила для разнообразия заметить существование жрицы.
— Уверена в этом, — ответила Нармин. — Впрочем, если вы действительно больны, мне не составит большого труда исцелить вас.
— Еще один дар вашей щедрой богини? — насмешливо бросила Лотэсса. — Что ж, попробуйте…
