– Вы не спросили.
Бо раздраженно хмыкнул.
– Знаю, что не спросил. Но вы могли бы и сами сказать, – с упреком заявил он.
Ничуть не смутившись, она улыбнулась и откинулась на спинку стула.
– Вам нужно иметь в виду кое-что еще. Живя в деревне, мы проявляем большое любопытство к посторонним людям, но редко сообщаем какие-либо сведения о себе. В любом случае, все значительно хуже, чем вы думаете. – Она встала. – Видите ли, я не работаю у Джез Логан. Я и есть Джез Логан, – представилась девушка и протянула ему руку.
Бо Гэрретт не шевельнулся и руки не подал. Вместо этого он нарочито медленно осмотрел ее с головы до ног. Его взгляд задержался на заляпанных грязью сапогах, потрепанных джинсах, слишком свободном голубом джемпере с протертыми до дыр рукавами. Серые глаза со стальным оттенком критически рассматривали ее лицо и длинные, черные как вороново крыло волосы, взлохмаченные сильным ветром.
Несмотря на то, что Джез приходилось в любую погоду работать на открытом воздухе, свежестью и белизной ее кожа напоминала лепесток магнолии. У нее были решительный вздернутый подбородок, большой улыбчивый рот, маленький курносый нос. Темно-синие глаза были опушены густыми ресницами – такими же черными, как длинные непослушные волосы, которым она, устав от бесполезной борьбы, предоставила полную свободу.
– Не традиционная, но великолепная, – насмешливо пробормотал Бо Гэрретт, вспоминая одну из характеристик Джез.
Та улыбнулась.
– Майор немного старомоден, – пояснила она, ничуть не обидевшись.
– Способна упорядочить первобытный хаос, – сухо продолжил Бо Гэрретт.
Она пожала плечами.
– Если вам придется посетить деревенский магазин – кстати, он битком набит товарами, – вы увидите, что Барбара одержима порядком. – Даже банки с супом обязательно должны выстраиваться в прямую линию.
– Настоящее сокровище, – язвительно проронил он.
Джез кивнула.
– Бетти никогда ни о ком не скажет плохого слова. Но не забудьте, что есть еще и «прелесть», – весело напомнила она.
На него явно не произвело впечатления то, что она помнит их разговор. Напротив – его завораживающе красивое лицо помрачнело.
Возможно, следовало представиться ему тогда, но ей было интересно выяснить мнение людей без предвзятости, которая могла появиться у Бо Гэрретта, знай он, кого обсуждает. Хотя не похоже, что он потрясен.
Днем шрам был намного заметнее, однако не лишал его привлекательности, а придавал сходство с пиратом.
Если бы не шрам, его можно считать одним из самых красивых мужчин, которые когда-либо появлялись на телеэкране. Высокий, мускулистый, подтянутый. Темные, чересчур длинные волосы на висках запорошила седина.
Разве удивительно, что Мэдлин, вдова с восьмилетним стажем, которой всего сорок пять лет, жаждала заполучить его на вечеринку? Она не только гордилась тем, что оказалась первой женщиной в деревне, принявшей в своем доме знаменитость. Бо Гэрретт – самый подходящий претендент на роль мужа, который когда-либо появлялся или появится в этом захолустье.
Не питая страсти к телевидению и популярным журналам, публикующим великосветские сплетни, Джез не знала, женат ли он. Но глядя на него, она ясно поняла, что горькие морщинки вокруг глаз и рта не сулят ничего хорошего любой женщине, которая проявит к нему матримониальный интерес.
Слава богу, она не входит в число этих женщин. Содержание садового центра и занятия ландшафтным дизайном не оставляли ей времени для любви, не говоря уже о муже и детях.
– Джез… – Сухое обращение Гэрретта вернуло ее к действительности.
Она поджала губы и слегка покраснела.
– Уменьшительное имя от Джезмин, – с отвращением пояснила она. – Не советую называть меня так. Последний человек, который назвал меня Джезмин, до сих пор ходит с синяками.
Легкая улыбка смягчила резкие черты его лица.
– У меня такое же отношение к имени Богард, – поморщившись, заметил он. – Родители должны нести ответственность за имена, которые дают своим бедным, ничего не подозревающим детям, не так ли?
Она согласно кивнула.
– Если у меня когда-нибудь будет ребенок, я назову его Мэри, если родится девочка, и Марк, если это будет мальчик, только потому, что это простые надежные имена.
Бо Гэрретт нахмурился.
– Я заметил, что садовый центр называется «Дж. Логан и сыновья».
– Это мой отец, – коротко пояснила Джез. – Его звали Джон. Но никаких сыновей нет. Только я. – Она с вызовом посмотрела на Бо. – Отец в шутку добавил «и сыновья».
– Понимаю, – пробормотал он, явно не поняв, что в этом смешного. – Вы сказали, его звали Джон? – Он прищурившись посмотрел на нее.
– Мой отец умер три года назад, когда мне было двадцать два года и я только что закончила колледж. Я оставила эту вывеску, потому что… ну, потому что она всегда была здесь, – неуверенно закончила Джез, зная, что на самом деле причина была иной.
Вывеска служит ей напоминанием. О чем – она не вполне уверена. Но одно ей точно известно: каждый раз, глядя на нее, она укрепляется в решении сделать садовый центр успешным предприятием.
– А ваша мать? – тихо спросил Бо Гэрретт.
Невеселая усмешка появилась у нее на лице.
– Она бросила нас, когда мне было семнадцать лет.
– Простите. – коротко извинился он.
– Ничего страшного. – сухо откликнулась Джез, садясь за стол. Она не собирается рассказывать, что ее мать уехала не одна и через три месяца вместе со своим любовником погибла в автокатастрофе на юге Франции. – Знаете, мистер Гэрретт, – она оценивающе взглянула на него, – вам это хорошо удается. Стоит ли удивляться, что ваше телешоу имеет успех, если вы обладаете удивительной способностью заставить незнакомого человека рассказывать о себе.
– Вероятно, нам следует вернуться к основной теме, – скрипучим голосом заявил Бо. – Вы уже знаете о моей проблеме. Вопрос заключается в том, есть ли у вас время сделать что-либо с запущенным садом.
– Конечно, – ответила Джез не менее сухо. – Вероятно, вы хотите, чтобы я заехала к вам днем и прикинула стоимость работ?
Он удивленно поднял темные брови.
– Разве вам не нужно сначала заглянуть в свою записную книжку или что-нибудь в этом роде?
Она, не мигая, встретила его взгляд.
– Нет.
Его брови поднялись выше.
– И вы не хотите узнать, какой работой вам предстоит заняться?
Она скупо улыбнулась.
– Я думаю, что мы могли бы обсудить это на месте.