ГЛАВА 2
Креспин Вильре всегда оправдывал ожидания работодателя, и раз уж патрон пообещал премию за помощь в поисках будущей госпожи ла Сови, он продолжил начатое дело со всем прилежанием, отмеренным ему Создателем. В результате его стараний новость о матримониальных планах Стефана ла Сови стала достоянием высшего света еще до первых смотрин. Проделан этот фокус был с таким изяществом, что никто и не вспомнил бы, кто, где и когда первым ее озвучил. Господин Вильре способами, известными лишь ему одному, следил за реакцией родителей благородных девиц, ожидая, кто из них проявит интерес, но, увы! Желающих рисковать жизнью дочерей не нашлось.
— А знаете, что самое удивительное, господин Вильре? — спросил ла Сови у своего помощника после того, как тот рассказал о настроениях в обществе. — Самое удивительное заключается в том, что если бы мои предыдущие жены умерли во время или после родов, тогда их смерти никого не пугали бы! А так все толкуют о проклятии, которого на самом деле нет, и боятся его. Хотя многим, не описать как, хотелось бы и породниться со мной, и улучшить материальное состояние за мой счет.
— Позвольте сказать, что этот вариант все же лучше, — заметил Вильре.
— Лучше какого? — усмехнулся ла Сови. — Предлагаете радоваться тому, что не нашлось оригиналов, обвиняющих меня в гибели жен?
Господин Вильре промолчал, а его патрон покачал головой, провел указательным пальцем по полям шляпы и отправился на встречу с первой кандидаткой.
Новое знакомство не принесло даже намека на надежду заключить брак с Нинет ди Шапле. Выяснилось, что девица твердо вознамерилась выйти замуж за мало кому известного, но очень амбициозного молодого человека, грезящего о карьере политика и, к слову сказать, уже предпринявшего действенные шаги на пути к успеху в выбранной стезе. Ее родители видели в браке с ла Сови возможность уберечь дочь от необдуманного шага. Отчасти Стефан их понимал, но после представления, разыгранного барышней, в разговоре тет-а-тет он все же посоветовал господину ди Шапле выдать дочь за приглянувшегося ей кавалера и помочь тому с продвижением по карьерной лестнице. И Нинет будет счастлива, и ее будущее приобретет более четкие очертания!
Вторые смотрины тоже закончились провалом. Спустя пять минут после начала встречи Стефан осознал, что никогда и ни за что не женится на Лиди ди Иррэйн. Пусть лучше род ла Сови на нем прервется, чем добровольно обречь себя на участь рогоносца и переживать за отцовство всякий раз, когда женушка родит ребенка.
Стоило Стефану вспомнить взгляды девицы ди Иррэйн и то, что она вытворяла с десертной ложкой, как на него накатывал приступ дурноты вперемешку с возбуждением. Потом он долго не мог отделаться от ощущения, будто присутствовал не на чаепитии в доме благородного семейства, а на часок забежал в известное заведение на Лотери, которое содержала не менее известная госпожа Иро.
Родители, глядя на поведение дочери, то краснели, то бледнели, но не одергивали. Наверное, рассуждали так: если не привлекать к нему внимание гостя, то тот ничего и не заметит…
К исходу второй недели в списке Креспина Вильре осталось лишь одно имя.
В назначенный час Стефан ла Сови оказался возле столичного дома семьи ди Бонье. Дверь ему открыл дворецкий. За его спиной виднелась высокая фигура хозяйки дома. Так проявлять заинтересованность гостем в Розеле считалось дурным тоном, но Вильре объяснил Стефану сложную финансовую ситуацию, в которой оказалась семья. То, что предложение ла Сови здесь считали даром Создателя, не вызывало сомнений!
Стефан вел себя любезно и сдержанно, но на избитые фразы отвечал механически. Куда больше разговора его занимали собственные мысли. Он видел повсюду мелкие доказательства того, что ди Бонье испытывают трудности с деньгами. К примеру, гостиная выглядела вполне достойно, но ее интерьер не обновлялся как минимум десять лет. Одежда служанки, принесшей чай, совершенно не сочеталась с костюмом дворецкого, а чайный сервиз являлся подделкой и не имел никакого отношения к фарфору из Вено, не смотря на роспись. На фоне всего этого платье Жюли ди Бонье, сшитое по моде нынешнего сезона, равно как и отменное качество предложенного напитка и закусок вызвали у Стефана вопросы.
Светская болтовня женщины практически не достигала сознания Стефана, чего нельзя сказать о воплях, раздававшихся из-за закрытых дверей, ведущих в смежную комнату. Госпожа ди Бонье делала вид, будто ничего не происходит, гость какое-то время помогал поддерживать эту иллюзию, но в итоге его терпению пришел конец.
— Я полагал, ваша дочь в курсе планов господина ди Бонье, — произнес он, как только в речи собеседницы возникла коротенькая пауза.
— О! Мы решили сделать ей сюрприз, — женщина фальшиво рассмеялась. — К слову сказать, Адель приходится мне падчерицей.
Стефан проигнорировал замечание хозяйки дома и вопреки всем правилам поднялся с дивана.
— Слышно, что сюрприз удался на славу, но, с вашего позволения, я вмешаюсь в милую семейную беседу.
У Жюли ди Бонье не нашлось слов. Она так и осталась сидеть в кресле, а Стефан направился к дверям.
Крики главы семейства становились все громче. Если подождать еще немного, может так статься, что его попросят удалиться до того, как он увидит Адель ди Бонье.
Адель сразу же обратила внимание на уверенный стук в дверь, а разошедшийся отец его не услышал. Когда постучали во второй раз, девушка не выдержала и достаточно громко пригласила:
— Войдите!
Ей надоели речи родителя. Они не отличались новизной, только громкостью. Из раза в раз он повторял одно и то же. Отец отмахнулся от объяснений Адель, поэтому последние десять минут она просто молчала, не мешая тому тренировать голос и легкие.
Господин ди Бонье отшатнулся, когда услышал восклицание дочери, никак не связанное с темой разговора, а потом едва не подпрыгнул от неожиданности, когда дверь в комнату отворилась.
— Господин ди Бонье, мое почтение, — раздался голос гостя. — Могу я побеседовать с вашей дочерью?
— Я… думаю…
Адель видела растерянность отца. Он ведь не мог не понимать, что не убедил ее, но отказать гостю в просьбе, когда тот уже потерял терпение, раз вмешался в семейный разговор, было бы не разумно.
— Да, — выдохнул он. — Думаю, вы можете пообщаться.
Адель давно уже не понимала логики поступков родителя, но до сих пор пыталась ее постичь. «Наверное, мысленно попрощается со своим великолепным планом, воплощению которого я помешала», — подумала она, глядя, как отец, одернув полы сюртука, двинулся к выходу. За порогом комнаты стояла Жюли, и ее вид не сулил ничего хорошего.
Когда дверь за родителем закрылась, девушка взмахнула рукой, распахивая ее. Не хватало только попасться в брачную ловушку, якобы оказавшись скомпрометированной! Бледно-золотой всполох, озаривший на пару мгновений открытый дверной проем, заставил Адель, наконец, взглянуть на визитера. Кто же он, человек, мастерски владеющий заклятьем тишины?
