Додумать Понятковский не успел.
Гость отодвинул его в сторону, причем сделал это легко, хотя весу Герберт был изрядного — сказывался, что образ жизни, что любовь сердечная к пирогам — и решительным шагом направился в глубь выставочного зала.
К образцам, стало быть.
Остановился у соснового гроба. Поцокал языком.
— Это простая модель, — поспешил объяснить Герберт. — Суконная обивка, цвет можно выбрать…
Он с некоторой поспешностью — все же гость внушал непонятную робость — раскрыл альбом с образцами.
— Да и ткань, собственно говоря, тоже… и посмотрите, невзирая на кажущуюся простоту, изделие выглядит дорого. Дерево мы тщательно обрабатываем… никаких заноз… покрытие лаком…
— Чудесно…
— Если изволите взглянуть… все-таки сосна — это, как мне кажется, чересчур просто…
…а одежда гостя выдавала, что человек он скорее состоятельный и состояния немалого, этакому сосновый гроб и для тещи покупать невместно…
— Вот здесь у нас представлены самые изысканные модели. Обратите внимание на эту… материал — лиственница… выполнена в белом цвете. Обивка — атлас оттенка топленого молока. Впрочем, есть и иные… очень хорошо смотрится с обивкой в темном цвете. Можно украсить…
Герберт выдохнул, ибо никогда-то он не любил долгих бесед, даже когда сие требовало дело. Он вытащил из рукава платочек и отер лоб. Надо же, испарина… а супруга, та самая первая, подавшая на развод и наглым образом потребовавшая половину семейного дела, смела заявлять, что будто бы Герберт сух и эмоционально скуп. И потому с ним жить невозможно.
— Чудесно, — гость потер руками.
А девица, его сопровождавшая, отвернулась.
— Просто замечательно… не возражаете, если примерю? — гость постучал по крышке гроба пальцем, и звук получился хороший, звонкий, деревянный. Что-что, а дерево Герберт слышать умел.
Он вовсе хотел пойти на столяра, чтобы после краснодеревщиком стать, но матушка…
…ее взгляд буравил спину.
Или не ее, но этой девицы, которая будто бы примерялась, в какой из выставленных гробов Герберта уложить.
Он сглотнул и, поправив шейный платок, уточнил:
— Примерить?
А то мало ли… вдруг ослышался. Или недослышал. В прошлом-то месяце даром что ушами маялся, застудил где-то…
— Примерить, — гость осклабился, демонстрируя зубы ровные и хорошие.
Нельзя такие людям показывать.
Обзавидуются.
— З-зачем?
— Мало ли, — гость пожал плечами. — Вдруг да коротковат будет… неудобно, знаете ли, — сообщил он доверительным тоном, — купишь вот гроб, а он тебе в пятках натирает…
Шутник.
Герберт мысленно вздохнул. Случалось забредать в тихую гавань похоронной конторы особам, лишенным не то, что страха перед неотвратимостью смерти, но и всякоего к ней уважения. И этот, стало быть…
— На мои гробы еще никто не жаловался, — он поджал губы.
— Так… а все одно?
И не дожидаясь ответа, гость спешно скинул туфли, оставшись в полосатых носках. И в костюме полоска была продольною, а на носках — поперечною.
Гость поскреб ступню и ловко запрыгнул на постамент. Крышку откинул.
Поднял охапку несколько запылившихся лилий — увы, складские помещения давно уж стали тесноваты, вот и приходилось хранить товар, где придется — и протянул девице.
— Это вам, коллега…
Цветы она приняла молча и едино затем, чтобы протянуть букет Герберту. А уж он водрузил лилии в гроб сосновый…
…а если украшения составить цветочные? Венок из еловых ветвей или вот можжевельника, а в центре — композиция из лилий. Белое и зеленое… и недорого выйдет, народу понравится.
— А все-таки жмет, — произнес гость, ерзая в гробу.
— В пятках? — уточнил Герберт Понятковский с неудовольствием: все ж на его гробы пока и вправду жалоб не поступало.
— Ага… и в плечах узковат.
— У вас просто плечи широковаты…
— И что? — гость сел и уставился на Герберта с явственным недоумением. — Мне теперь вовсе не помирать?
И бровку смоляную поднял.
— Почему же, помирайте, коль охота будет, — Герберт всегда находил в себе душевные силы идти навстречу пожеланиям клиентов, сколь бы странны они ни были. — Но вот гроб стоит сделать на заказ… или иной примерить. Это все же женская модель…
— Женская? А есть разница?
Гость взял подушечку, отороченную кружевом — пусть не самым дорогим, но все одно исполнена она была качественно, ибо за качеством Герберт Понятковский следил строго — и понюхал.
— Конечно, есть. Дамы предпочитают дерево легкое. И атласы светлые… иногда красный, конечно, берут, но редко, это уж если покойная волю такую изъявила.
— Ага… — подушечку гость возвернул и соизволил представиться. — Себастьян… а вы, выходит, специалист?
Понятковский скромно поклонился.
Специалист или нет, не ему решать, но дед его гробами занимался, и отец короткую свою жизнь, матушка опять же… прадед вот могильщиком при храме работал и на хорошем счету был.
— Мерить станете? — почти дружелюбно предложил он, откидывая крышку дубового гроба.
— А то как же… — Себастьян ковырнул ноготочком бронзовый завиток. — Надо же, какая роскошь… и часто такие берут?
— На заказ…
— Заказывают?
Себастьян заглянул в ящик. Пощупал обивку. Приподнял вторую бровку.
— Шелк. Натуральный. Высочайшего качества… кружево, обратите внимание, ручной работы…
— А все одно тесновато, — Себастьян улегся в гроб и руки на груди сцепил. Глаза закрыл. На лице его появилось выражение превдохновенное, вполне соответствующее гробу. — Не повернуться…
— Знаете, — не выдержал Герберт, — обычно мои клиенты не ворочаются…
— Уговорили. Беру, — Себастьян приоткрыл глаз. — Две дюжины…
— Сколько?
Герберт Понятковский был удивлен.
Поражен.
Сражен.
Сердце пропустило удар: неужели где-то началась эпидемия, а он… но эту ужасную мысль он немедля отбросил. Во-первых, ему бы сообщили. Во-вторых, на эпидемии заказывают особые гробы, дешевые в изготовлении, без обивки и прочих излишеств, а не исполненные из дуба.
— Две дюжины, — повторил Себастьян. — Давайте часть из темного дерева… часть из светлого… обивку… а пусть на ваш вкус…
— Зачем вам? — не выдержала девица.
— Ну… мало ли, — Себастьян пожал плечами. — Друзьям подарю, родственникам опять же. Хороший гроб в хозяйстве всегда пригодится.
