Там, за зеркалом, фиксировали каждое наше действие, и я будто видела себя со стороны. Как Кайл приподнимает меня за бедра и с размахом насаживает на себя раз за разом, швыряя меня обратно в душную реальность.
Он наслаждался происходящим и заставлял отвечать ему тем же. Иллюзия обычной ночи любви, пусть и с посторонним мужчиной, навязчиво обезболивала душевные стенания. Широкие ладони накрывали мои колени, каждое прикосновение его влажной кожи к моей неожиданно демонстрировало столько трепета и осторожности, что я зажмурилась, лишь бы это все не свело с ума.
Он подтянул меня за руки и, вернув к центру кровати, навалился сверху. Глаза киборга лихорадочно блестели в полумраке, он ловил каждую мою эмоцию. Я скребла ногтями по его груди, выгибаясь, а когда он склонился к шее и прикусил кожу на изгибе, я кончила в третий раз. Кайл зашипел сквозь зубы, соревнуясь с моей дрожью и вбиваясь в меня все жестче.
Его сдавленный стон, переходящий в хриплое рычание, стал неожиданностью. Все кончилось… Только облегчения от этого я не испытала никакого.
Начиналась какая-то другая жизнь, в которой мне предстояло смириться с произошедшим и как-то жить дальше…
Зачем и от кого я закрывалась, когда Кайл утаскивал меня из комнаты — сложно сказать. Каждое его прикосновение, казалось, продавливало тело насквозь и сминало душу. Я будто превратилась в гнилое яблоко.
— Не гнилое, а испорченное, — оскалился Кайл и втолкнул меня в маленькую Душевую кабинку. Оказалось, я прошептала это вслух. — Даже, я бы сказал, порочное.
Почему этот чертов вечер не кончался?!
Кайл коснулся панели активации душа, я уперлась руками в его грудь:
— Отпусти, — толкнула слабо. — Мне надо домой. — Я старалась не смотреть в его глаза, но чувствовала его взгляд кожей. В то время, как мой упирался в шрамы на его шее от лабораторного ошейника с иглами. — Если… ты планируешь меня отпустить.
Он зло ударил по панели, и на наши головы обрушилась вода. Вокруг меня сомкнулись жесткие руки и прижали к груди. Что это значит? Что не выпустит? Когда он выкинул вперед руку и уперся в стену, я вздрогнула и всхлипнула, задрожав.
Кайл тяжело дышал мне в висок, отплевываясь от воды, его ногти царапали кожу на спине, болезненно впиваясь в ребра. и это казалось единственным, что еще удерживало в здравом уме. Я все еще чувствовала его возбуждение.
— Иди. — выпустил вдруг, и я чуть не упала.
Рванулась от него, больно ударившись ногой об угол душевой панели, едва вытерлась, натянула свитер поверх комбеза… и зачем-то бросила взгляд на душевую.
Он так и стоял под струями воды, упираясь в стену и повернув голову ко мне. Его взгляд… Разве может у человека быть такой взгляд? Разве что у маньяка, который отпустил жертву… Или…
Давал фору.
Я отвернулась и выскочила из комнаты.
1
«Не думать, не думать…»
Я даже позволила себе вызвать такси на последние несколько долларов, чтобы убраться оттуда побыстрее и подальше. Огни города плясали перед глазами в экстазе, и я жмурилась, даже сидя в салоне автомобиля, удалявшегося от центра.
Чтобы хоть как-то унять дрожь, решила отвлечься и выудила из сумки мобильник:
— Мариша, я уже еду, как вы?
— Денни спит, — прошептала подруга. — Как прошло?
Конечно, я не сказала ей, что поехала трахаться с незнакомцем за деньги перед камерами. Я наплела ей про внезапное свидание.
— Ужин прошел неплохо…
— Ну, расскажи, не терпится, а то пока доедешь…
Я сглотнула вязкую слюну и перевела взгляд на панель перед пассажирским креслом. Потыкала взмокшими пальцами по кнопке выбора и, подхватив маленькую бутылочку, которая обойдется мне еще в доллар, с наслаждением приложилась к горлышку губами.
— Рошель.
— Ммм… пить хочу… все хорошо прошло. Ничего особенного.
— Ну как так? — возмутилась подруга, и я закатила глаза.
— Мариша, я… потом расскажу. — моральных сил не осталось, и я разревелась прямо в трубку.
— Рори, — сразу встрепенулась та. — что такое?
— Я тебе потом расскажу, — повторила я, глотая слезы.
Мариша была единственным близким человеком, а кому мне еще пожаловаться?
Не знаю, правда, как она отнесется к новости о том, что ее подруга стала продажной шлюхой.
Аппарат чирикнул, и я опустила глаза на панель. Мне пришли деньги. Много денег, и. чтобы хоть как-то отвлечься от их происхождения, я ушла с головой в покупки продуктов с сайта крупной продуктовой сети. Так привычно, так обыденно, будто ничего не произошло… Мир все тот же, просто меня немного перемололо, но я же соберусь. Ради Денни соберусь и поползу к свету в конце…
Мобильник ожил. Звонили с незнакомого номера, и я, как завороженная, поднесла аппарат к уху.
— Рошель… — Нет, мир навсегда сменил декорации. — Тебе нужна помощь?
Вопрос прозвучал таким голосом, будто Кайл и не трахал меня полчаса назад.
Я опешила, моргая.
— Помощь? В каком смысле?
— Доктор Кин, — его голос в полнейшей звукоизоляции салона снова начинал душить, вынуждая хватать воздух ртом, — я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.
— Со мной что-то еще может случиться? — нервно усмехнулась, понимая, что сегодняшний вечер — далеко не предел. Но почему меня нельзя просто оставить в покое?
— Рошель, — раздраженно процедил он, — не делай глупостей. Будет нужна помощь — звони в любое время. Ты меня поняла?
Я убрала аппарат от уха и сбросила звонок. Но через несколько моих судорожных вдохов пришло сообщение:
«Еще раз бросишь трубку — приеду лично. Так ты поняла?»
Водитель одобрительно присвистнул, когда я разразилась отборными ругательствами, но все же мазнула по экрану:
«Поняла».
2
Пересказывая Марише события, которые привели меня сегодня в студию «Хайфакс», я изучила каждую щербинку на стене соседнего здания, на которую выходило единственное окно моей квартиры.
Мариша — довольно известный консультант по возвращению физического контакта в жизнь пар. Немного полноватая, с густыми рыжими волосами, с которыми она устала бороться и недавно остригла под мальчика, и невероятно синими большими глазами, на гипнотический взгляд которых и залипали ее клиенты. По крайней мере, я была в этом уверена.
Выслушав меня, она сначала поступила крайне непрофессионально, но очень по-дружески — открыла холодильник и достала все необходимое для ее любимого алкогольного коктейля.
— Держи, — сосредоточенно протянула мне искрящийся в свете приглушенной кухонной лампы бокал. — Что ты сейчас чувствуешь? Самое болезненное…
