Как только ручка была отвинчена, дверь поддалась легко. Рэйф ожидал увидеть толстую и круглую матрону, какой была его мать, ведь у этой женщины уже большой сын. А официальный тон напомнил Рэйфу его незамужнюю тетку Флоренс. Но мать Энди была — о, дьявол! все в нем боролось против этого слова — привлекательной. Чертовски привлекательной.
Ее темные каштановые волосы были немного взъерошены на макушке. Локоны завивались вокруг личика в форме сердечка, густые черные брови контрастировали с кремовым оттенком кожи. Светло-карий цвет ее глаз заставил его подумать об осенних листьях и родительском доме. Тонкий шелк розового халатика почти не скрывал ее прелестей. Она чертовски соблазнительна, и он проклял себя за то, что заметил это.
Женщина наступила на пластмассового солдатика и запрыгала на одной ноге, теряя равновесие. Рэйф мгновенно пришел в себя и успел подхватить ее на руки.
Какая легкая и соблазнительная! Рэйф мгновенно забыл обо всем на свете, кроме того факта, что прекрасная незнакомка — женщина. И что он слишком давно не держал женщину в руках. А уж такую — тем более! Сладковатый дурманящий аромат духов, дорогая косметика и никакого тебе запаха дешевого виски.
— Поставьте меня, пожалуйста, на пол. — Снова тот же официальный тон. Женщина стала вырываться из его рук.
— Конечно.
Он поставил ее на ноги подальше от солдатиков армии повстанцев, и она величественно запахнула свой халатик, будто тяжелую королевскую мантию. Забавно, ей-Богу, ведь это всего лишь тонкий кусок шелка, облегающий ее тело словно вторая кожа.
— Благодарю вас, — произнесла она, поворачиваясь к Рэйфу. — Меня зовут Кассандра Гэмбрел. С Энди вы уже знакомы.
Ее голос снова звучал нежно и сладко, что удивило его: он ожидал все того же официального тона. Рука, которую она протянула, была тонкой, с длинными пальцами. Ногти были покрашены светло-розовым лаком, прекрасно подходившим к натуральному цвету ее губ. Да, что и говорить, серьезный повод для беспокойства!
— Рэйф Сантини, — произнес он.
— Благодарю вас за спасение, — проговорила она смущенно.
Такой нежной кожи он не видел ни у одной женщины. А какова она на вкус? Ему хотелось прижаться губами к жилке, пульсировавшей на шее.
— Я поставлю ручку на место.
— Замок иногда заедает, — сказала Кассандра.
— Я починю, — произнес он, чувствуя острую потребность как-то переключить свое внимание.
— Скорей одевайся, мамочка.
Кассандра кивнула, пошла через холл и остановилась.
— Не выходи на дорогу, Энди.
— Ну, мама...
Рэйф тихо засмеялся, вспомнив, как в детстве норовил вырваться из-под родительской опеки.
Энди глубокомысленно покачал головой.
— Я один мужчина в доме, но мама не дает мне делать многие вещи.
— Все мамы такие.
Энди вздохнул и произнес совершенно по-взрослому:
— Ага, все такие.
Рэйф снова посмотрел на женщину, идущую по холлу. Ее походка была грациозной, бедра соблазнительно покачивались... О, дьявол!
Оказавшись в спальне, Кэсс быстро оделась, натянув на себя первое, что попалось под руку. Она торопилась, стоя перед зеркалом, чтобы, не дай Бог, не начать думать о нем.
Даже со спины Рэйф Сантини привлекал внимание, но при взгляде на него спереди просто замирало сердце. Его серые глаза заставляли думать о горном леднике — но с горящим внутри огнем. У него густые вьющиеся волосы, а руки вызывают желание коснуться их. При виде его голой груди пульс Кэсс то ускорялся, то останавливался. Она быстро завязала ленточкой волосы и сунула ноги в шлепанцы.
«У которого, ты говорила, такая красивая попка». Эти слова эхом отозвались в ее голове. Она просто умирала от стыда, но это не самое страшное.
Ей совсем не понравилось, как Энди разглядывал мистера Сантини. Словно какого-то героя или, хуже того, кандидата в отцы. Энди умеет смотреть на мужчин так, что те торопятся уйти или взглянуть на нее с других позиций. И если мистер Сантини подумал о ней как о женщине, перспективы ее выживания — ужасная мысль! — чрезвычайно малы.
Вот уже два года после смерти отца Энди постоянно присматривает себе нового папу. Нельзя сказать, чтобы слишком откровенно, но явно оценивает с этой точки зрения каждого встреченного ими одинокого мужчину. И Энди достаточно умен, чтобы отдать должное мистеру Сантини, пока они вместе работали.
Кэсс ужасно не хотелось извиняться перед Рэйфом Сантини, но она понимала, что обязана сделать это. Непростительная грубость, недаром он отвечал раздраженным голосом, когда она его допрашивала. Но Кэсс привыкла всем распоряжаться самостоятельно, нести полную ответственность за все свои семейные проблемы. И вдруг на тебе, откуда ни возьмись — мужчина! Тоже мне спасатель нашелся!
Кэсс решила «забыть» о собственных словах, повторенных Энди, и если у ее соседа из дома напротив есть сколько-нибудь такта, он обязан сделать то же самое. Между прочим, чем это они там занимаются?
Она поспешила в холл и с изумлением увидела, что мистер Сантини разговаривает с ее сыном. Причем с каким терпением! Было очевидно, что он не каждый день общается с детьми. Его язык оставлял желать много лучшего. Неужели не понятно, что ребенок тотчас же повторит каждое услышанное слово? Тем не менее он старался держаться с ее сыном дружелюбно.
Любопытство Энди поистине не знало меры. Своими бесконечными вопросами он доводил родную бабушку почти до безумия. Иногда он умудрялся бесить и собственную мать вечными требованиями объяснить, как что работает. Но у этого незнакомца хватало терпения выслушивать Энди и все обстоятельно ему рассказывать. Кэсс почувствовала, как сердце ее смягчилось.
Она кашлянула, и оба тотчас повернулись к ней.
— Могу я предложить вам чашечку кофе, мистер Сантини?
— С удовольствием, мэм.
Кассандра ненавидела слово «мэм», но решила прикусить язык после своего прежнего, не слишком вежливого поведения.
— Энди, иди готовься к школе!
— Но мамочка...
— Сейчас же, пожалуйста.
Она строго посмотрела на сына, тот, надувшись, направился в детскую с таким видом, будто нес на плечах весь земной шар. Затем повернулась к Сантини:
— Вы уже закончили?
— Почти. Вам нужна новая дверная ручка. Я вытащил замок, так что в ловушку вы больше не попадете.
Его серебристо-серые глаза казались в полумраке холла бриллиантами. Она никогда не видела столь близко такого великолепного мужчину. Что стоят одни его мышцы, прекрасно очерченные, но без излишеств. Она внезапно осознала, как давно сама не занималась спортом. Его вид заставил ее почувствовать себя вялой и немощной.
— Я готов пить кофе.
