Но он лишь взмахнул рукой, указывая на пропеллер, и ничего не ответил.
Пеппер покачала головой. Эд не нуждался в деньгах, если только его не уволили. Он был успешным финансовым аналитиком с Уолл-Стрит. А страсть – это просто смешно. У них был короткий роман в школе бизнеса, завершившийся мирным расставанием без обид и разбитых сердец.
С другой стороны, Эд – любитель бульварного чтива, приключенческих романов в ярких обложках. Может, он решил устроить для нее незабываемые выходные и сделать очередное предложение руки и сердца? Пеппер взглянула на него. Он не сводил глаз с проплывающей внизу долины, покусывая ноготь.
Эд? Романтик? Ха!
Девушка поглядывала на него из-под длинных ресниц. Они были на удивление темными в сравнении с огненно-рыжими волосами. «Одно из немногих достоинств», – говорила Пеппер. Она не питала иллюзий насчет своей внешности.
И поэтому она не могла представить себе Эда, воспылавшего страстью. Он не смотрел на нее. Он не притрагивался к ней. Он был больше похож на курьера с неудобным грузом, чем на влюбленного мужчину.
А потом вертолет приземлился, и Эд заговорил.
– Это хижина моего отца, он сюда на рыбалку ездит, – пояснил он, помогая ей вылезти.
«Не нервничай», – сказала себе Пеппер.
– Когда это я стала любительницей рыбалки?
Эд устало улыбнулся.
– У нас здесь назначена встреча. Я же сказал.
Только сейчас у Пеппер возникло нехорошее предчувствие.
– Реклама понадобится? – сухо спросила она. Она захватила с собой все необходимые материалы, чтобы выставить свою задумку в наилучшем свете.
Эд покачал головой.
– Почему-то меня это не удивляет, – с иронией ответила Пеппер. – Ладно. Веди.
Это была настоящая хибара, одноэтажная, нуждающаяся в ремонте. И ведущая к ней тропинка напоминала болото. Лаковые черные туфли Пеппер, очень простые и невероятно дорогие, были безнадежно испорчены. Зато она умудрилась не поскользнуться… в отличие от Эда.
Дождь лил сквозь листву. Он окрасил в темный цвет рыжие волосы Пеппер, и испортил ее элегантную прическу. Он намочил плечи ее темно-синего пиджака. Девушка чувствовала, как холодные струйки воды стекают за воротник жемчужно-серой шелковой блузки. Но к пробежавшим по спине мурашкам весенний дождь не имел никакого отношения.
– Если меня хотят завербовать в ЦРУ, можешь сказать им, что я не согласна.
Но это были не представители ЦРУ и не вымышленные инвесторы. И тем более не романтический порыв Эда.Это был человек, вышедший им навстречу.
Это была ее бабушка.Теперь уже Пеппер стало не до шуток. Она резко остановилась. Ее направленный на Эда взгляд мог бы расплавить асфальт.
– Не делай из этого трагедии, – проворчал Эд. – Это всего лишь бизнес.
Пеппер побледнела.
– Нет, Эд. Это моя жизнь.
Он задрал нос.
– Снова строишь из себя маленькую принцессу.
Девушка бросила взгляд на хижину. Мэри Эллен Калхаун не сводила с них глаз. Даже в мокром весеннем лесу на ней было платье от парижского модельера и драгоценности. Пеппер заметила блеск серег с венецианским жемчугом под темными волосами. Мэри Эллен Калхаун было семьдесят три года, но она собиралась уйти в могилу брюнеткой.
– Что посулила тебе моя бабушка за то, что ты доставил меня сюда?
Казалось, Эд потрясен ее вопросом.
– Ничего. Она хотела, чтобы я удержал тебя от огромной ошибки.
– Это ошибка – воплощать в жизнь собственную идею? Разве не для этого мы учились в школе бизнеса?
– Послушай, Пеппер, – терпеливо сказал он, – твоя «Мансарда» это конкурирующий проект. Это пять лет твоей жизни, как минимум. Мэри Эллен не собирается ждать пять лет, пока ты соизволишь вернуться в «Калхаун Картер».
– С каких это пор ты называешь ее Мэри Эллен? Ты много с ней общался в последнее время?
Эд поморщился.
– Не совсем. Мы… э… случайно встретились на одном благотворительном вечере пару недель назад.
– Моя бабушка терпеть не может благотворительных вечеров, – хладнокровно заметила Пеппер. – И никогда ни с кем случайно не встречается.
Он взглянул на нее, то ли вызывающе, то ли пристыжено. Пеппер расправила плечи.
– Ну что ж, когда-то это должно было случиться. Подожди здесь, – шепнула она Эду. – Разговор будет неприятный.
Пеппер поняла это с первого взгляда.
Это было написано в черных глазах ее бабушки. Мэри Эллен хотела, чтобы последняя представительница рода Калхаунов вернулась в компанию. Немедленно.
Но ее поведение не предвещало подвоха. Мэри Эллен шагнула вперед, раскинув объятия, улыбаясь. Сладкая невинность. Пеппер доверяла этой невинности не больше, чем гремучей змее.
Естественно, Мэри Эллен была не обычной бабушкой. Она занимала пост президента «Калхаун Картер» с тех пор, как тридцать три года назад скончался ее муж. Пеппер не доверяла ей, но не могла не уважать. И понимала, что она борется за свою жизнь.
Обниматься она не стала, а просто сказала:
– Привет, бабушка.
Мэри Эллен заметно удивилась. Как будто голос внучки показался ей неузнаваемым.
«Ничего странного, – подумала Пеппер. – Я и сама его не узнаю».
– Как приятно тебя видеть, деточка, – произнесла Мэри Эллен мягким, вкрадчивым, женственным тоном.
– Вовсе нет. Это всего лишь бизнес, – мрачно возразила Пеппер. – Не надо ходить вокруг да около. Давай сразу к делу.
Взгляды двух женщин схлестнулись.
Мэри Эллен звонко рассмеялась, как смеялась в молодости; до того, как вышла замуж, чтобы вырваться из благородной нищеты; до того, как завладела компанией мужа и превратилась в безжалостного магната.
– Тогда нам лучше уйти под крышу, – предложила она.
– А Эд? – усмехнулась Пеппер. – Ты хочешь, чтобы он мок снаружи?
Мэри Эллен нахмурилась.
– Он мужчина. Дождик его не убьет.
– И тебе не нужны свидетели, – кивнула Пеппер.
Мэри Эллен не удостоила ее ответом. Она вошла в дом походкой императрицы. Но как только дверь закрылась, ее невинное очарование улетучилось. «Вот теперь она показала свое истинное лицо, – подумала Пеппер. – Лицо семидесятитрехлетней старухи, подлой, как змея».
Девушка глубоко вздохнула.
– Ну ладно. Я вижу, ты уже знаешь о «Мансарде». И как, по-твоему, ты сможешь меня остановить?
Мэри Эллен улыбнулась.
– Я тебя уже остановила.
