Либерти готова была разрыдаться.
Из автомобиля она достала сумку, в которой должны былинаходиться документы о страховке. И тут она с ужасом вспомнила, что оставила ихдома. «Ну конечно, ведь когда я собираюсь навестить свою мамочку, я обдумываюсвой наряд до мелочей. Вот и сегодня я решила, что к моему новому французскомукостюму та сумка совсем не подходит. Какой ужасный день».
Она опустила голову и посмотрела на тротуар. Незнакомецстоял совсем близко. Мужчина не торопил ее, но она чувствовала, что оннервничает. Какая у него замечательная фигура, отметила девушка, сделав вид,что ищет документы.
— Какие-то проблемы?
— Боюсь, что да, — ответила Либерти, на этот раз глядя ему вглаза, — кажется, я забыла все бумаги дома.
Незнакомец кивнул.
Он как-то странно кивнул, подумала она, как будто ожидалчего-то подобного, или у меня паранойя?
— Я дам вам свой адрес, регистрационный номер, в общем, всенеобходимое в таких случаях, — оправдывалась Либерти. — Конечно, я полностьюосознаю свою вину. А... ваша машина сильно повреждена?
— Нет, — произнес он, взглянув на нее. — Не нужно ничегообъяснять, ситуация предельно ясна.
Либерти начала злиться.
— Я не обманываю вас, мистер...
— Блейк. Картер Блейк.
— Ну так вот, мистер Блейк, я не шучу. Авария произошлаиз-за моей ошибки, слава богу, никто не пострадал. Я просто обязана ответить заэто.
На его лице мелькнула улыбка.
— В наше время редко такое услышишь.
Либерти не могла не согласиться. По работе ей приходилосьпочти каждый день сталкиваться с несправедливостью. Но почему он не доверяетей? Будет лучше, если они встретятся где-нибудь с глазу на глаз и все обсудят.
«Как я могла забыть страховку? Хотя сегодня утром я оченьторопилась, поскольку проспала. Всю ночь у меня болела голова, и я выпиласнотворное. Боясь опоздать, я бросила в новую сумку только ключи, кошелек,телефон и помаду. Глупая, глупая, какая же я глупая».
— Как вас зовут?
Незнакомец протянул ей свою руку.
— Либерти Фокс, — прошептала она, почувствовав тепло егопальцев, с ней происходило что-то необычное.
— Я оставлю вам свою визитку. — Из внутреннего карманасвоего добротного, ладно сидящего пальто мужчина достал маленькую карточку. —Почему бы вам не позвонить мне позднее, когда у нас обоих будет больше времени?
— Но... — неуверенно произнесла она, не зная, как себявести.
— Что такое?
— Разве вы не запишете мой телефон, адрес, номер машины?Хоть что-нибудь?
Незнакомец улыбнулся.
— Вы ведь уже предупредили меня, что готовы нестиответственность за аварию, не так ли?
— Но вы меня совсем не знаете. Вдруг я обманываю вас?
— Не думаю, — ответил он.
«А она недурна собой. Пухлые губы, блестящие карие глаза,стильная прическа, модный костюм — истинная женщина. Интересно, сколько ей лет?— Мужчина с интересом разглядывал Либерти. — Какая у нее нежная шелковистаякожа, так и хочется прикоснуться к ней».
Картер с удивлением обнаружил, что это его возбудило. Ужедавно он не испытывал ничего подобного ни к одной женщине. Ему стало неловко.Он привык контролировать себя во всем. Ему тридцать шесть лет, и он полагал,что уже далек от диких страстей.
— Что ж, проверим, оправдаете ли вы мое доверие. Если вы непозвоните, это послужит мне хорошим уроком. А сейчас я должен идти. Хорошо?
Он смутил ее своей уверенной улыбкой. Либерти недолюбливалатаких самоуверенных людей. С чего это он решил, что она обязательно позвонит.Такой мужчина наверняка привык, что все пляшут под его дудку. Один или даже двамужа ее матери были именно такими. Слава богу, ее отец был совсем другим.
— Что ж, тогда решено, — он посмотрел на нее так, как будтоони были уже знакомы сто лет. — До свидания, мисс Фокс.
Мисс Фокс? Как это он узнал, что она не замужем? Наверное,заметил отсутствие обручального кольца.
— До свидания, — произнесла Либерти и добавила уже емувдогонку: — Спасибо за то, что были так терпеливы!
— Мистер Терпение — мое второе имя! — И хотя он необернулся, девушка догадалась по его голосу, что он улыбается.
«Я всегда была игрушкой для мужчин», — раздраженно подумалаЛиберти, но уже через какое-то время ей стало совестно. Любой другой на егоместе поступил бы иначе. Ей крупно повезло.
Тогда почему у нее в душе остался неприятный осадок? Либертиудобно расположилась в водительском кресле, закрыла глаза и задумалась. Все этотак на нее не похоже. Единственное, что ее успокаивало, это то, что такое моглослучиться с каждым. Конечно, кроме ее матери.
Внезапно зазвонил ее телефон. Прежде, чем ответить, Либертипосмотрела на определившийся номер. Папа. Сейчас это был единственный человек,с кем она хотела бы говорить. Отец всегда был для нее опорой и верным другом.
Он в одиночку воспитывал ее, заменяя трехлетней девочкемаму, когда Миранда покинула их ради своего богатого финансиста. И всегда былрядом, когда она в этом нуждалась.
— Папа? — она старалась не разрыдаться.
— Привет, пампушечка! — его голос был таким родным и нежным.— Не хочешь поужинать сегодня вечером в обществе пожилого мужчины?
— Сегодня? — Странно, обычно они встречались по воскресеньяму него дома за ланчем, приготовленным горничной миссис Харрис. Это былавеликолепная добрая женщина, которая всегда относилась к Либерти как к родной.Но сегодня среда. — С удовольствием, — ответила она после короткой паузы, —правда, я только что попала в легкую аварию, поэтому будет лучше, если тызаберешь меня.
— Ты в порядке? — спросил он обеспокоенно.
— Да, — Либерти чуть не разрыдалась, — все нормально. Это явиновата. Забыла посмотреть в зеркало, и бедный парень сделал все возможное,чтобы не врезаться в меня. Я была у мамы.
— Ах так, — отцу не надо было объяснять, как влияет Мирандана людей.
— Во сколько ты хочешь встретиться? — она стараласьпроизнести это как можно бодрее.
Он помедлил.
— Вообще-то я планировал поужинать не дома, хочу кое с кемтебя познакомить.
Либерти была удивлена. Ей показалось, что отец волнуется.
— С кем? — осторожно спросила она.
— Со старым другом. Нет, это действительно хороший друг, —отец ненадолго замолчал. — Я не знаю, помнишь ли ты Джоан Эндрюс. Она проходилау нас практику, когда тебе было семь или восемь лет.
