— Я и любовью занимаюсь как итальянец.
— Не сомневаюсь.
— А зря. Не мешало бы испытать меня для начала.Попробуй… Тебе понравится.
— Как-нибудь непременно, — улыбнулась я ипогрузилась в собственные мысли, пока мы не добрались до моста Золотые Ворота.Этот мост неизменно подавлял меня мощью и величием. Каждый раз я задиралаголову и, как ребенок, дрожала от удовольствия. Его оранжевые опоры четковырисовывались на голубом небе, почему-то напоминая нитку, на которой болтаетсявоздушный змей.
— Ну что, это тебе не Нью-Йорк? — фыркнул Джо,увидев на моем лице блаженную улыбку.
— Да уж. При виде вашего моста кто угодно почувствуетсебя деревенщиной.
— Погоди, сейчас ты его увидишь во всей красе!
Он откинулся на спинку сиденья, дернул какую-то рукоятку напотолке, и крыша плавно скользнула назад, открывая великолепную картину. Прямонад головой стоял освещенный солнцем мост Золотые Ворота, а в лицо дул свежийветер Северной Калифорнии.
— Вот это да! Можно встать? — Зазор был уже вполнеприличный.
— Можно. Только не наступи на девушек. И поглядывай,нет ли поблизости полицейских, а то они живо наклеят мне на стекло квитанцию.
Я слегка расставила ноги и выпрямилась. Джо следил за мной взеркало. Все-таки в нем действительно было много итальянского. Как и в этоммосте! Дышалось с трудом, волосы хлестали по лицу. А над головой был… он. Моймост. Мои горы, мое море. А сзади — мой город. Моя Калифорния. Изумительно…
Когда я села на место, Джо дернул меня за куртку:
— Что, здорово?
— Ага!
— Все вы, янки, с приветом…
Но было видно, что он доволен. Вообще в машине цариладружеская атмосфера, все думали о деле, собирались вкалывать на совесть и нефилонить. Ничего подобного в нью-йоркских агентствах и редакциях журналов я невидела. В Калифорнии все было по-другому.
— Кто снимает ролик? Шэззем или Баркли?
Я знала, что фирма Шэззема принадлежит к «новой волне» иснимает большинство клипов в городе, а Баркли — самая респектабельная здешняякинокомпания.
— Ни тот ни другой. Вот поэтому-то и съехались все«шишки». Они рвут на себе волосы. Я нашел новую фирму. Ребята молодые, ноушлые. У них пока даже и студии нет, только команда с одним чокнутым парнем воглаве. С виду они лодыри и шалопаи, но вкалывают на совесть и берут недорого.Думаю, они тебе понравятся. Работать с ними можно.
Я машинально кивнула, ломая голову над тем, понравлюсь ли яим. Едва ли «шалопаям» придется по душе стилист из Нью-Йорка, даром что я неочень на него похожа.
К тому времени мы миновали Созалито, Милл-Вэлли и выехали напродуваемую ветром горную дорогу, которая вела к Стинсон-Бич. Вдалеке ужевиднелись огромные деревья. Вокруг пахло эвкалиптом, и постепенно сталоказаться, что мы действительно едем отдыхать на лоно природы, а не работать.
К тому времени все статисты проснулись и пришли в хорошеерасположение духа. Мы обогнули гору и онемели от восторга. Появилась глубокаяперспектива, горы словно сжались, неожиданно превратившись в причудливую грудускал, о которые с грохотом разбивался пенистый прибой. Все вокруг былоярко-зеленым, серо-коричневым и ослепительно голубым. В общем, рай земной.
Мы спустились с горы, распевая во все горло, а потом навсякий случай проехали дальше, за Болинас. Черт его Знает, как называлось этоместо. Там было еще красивее. Больше гор, больше скал, больше колорита. Яобрадовалась, что поехала с ними.
— Джилл, ты выглядишь как пацан на дне рождения…
— Умолкни, чертов даго[2]! Это на меняместо действует.
— Куда до этой красоты твоему Нью-Йорку!
— Да уж…
— То-то! — Джо одарил меня улыбкой и съехал сшоссе на пыльную колею, уводившую куда-то в холмы.
— Черт побери, где мы?
Статисты крутили головами, но ничего не было видно.Казалось, здесь не ступала нога человека. И ни следа съемочной группы.
— Потерпите минутку. Ребята три недели разыскиваличто-нибудь подходящее. Фантастика! Местечко принадлежит одной бабусе, котораяживет на Гавайях и сюда уже несколько лет не наведывалась. Мы уговорили еесдать нам на денек всю эту красоту.
Доехав до поворота, мы покатились вниз, к равнине на полпутимежду холмами и скалами. Прибой бился о берег как бешеный, деревья на скалахтрепало ветром, словно флаги. Из воды выступали мрачные скалы, от них летелитакие брызги, что чуть не доставали до деревьев. Может, отдельные капли идоставали.
Я снова увидела джип. Как это они ухитрились нас обогнать? Встороне стояли трейлер с лошадьми, какая-то разбитая легковушка и потрепанныйгрузовичок, битком набитый хиппи. Мы поодиночке вышли из пикапа и тут жесбились в кучу, словно собрались разыграть шоу прямо на дороге.
Встревоженные «шишки» из агентства Карсона стояли чутьпоодаль, уставившись в свои блокноты. Статисты тут же заскочили обратно в пикапи занялись гримом и прическами, оставив меня с Джо и группкой расхристанныхпарней, которые выглядели так, словно день назад сбежали из дома.
Я следила за тем, как они играючи таскали свое неподъемноеоборудование. Джо стоял у кабины с каким-то высоким светловолосым малым.Сильное, мускулистое тело, густая шапка волос, широко расставленные глаза ипотрясающая улыбка, от которой на щеках появлялись ямочки. Он тоже рассматривалменя.
— Джилл, подойди на минутку, — окликнул Джо, и янаправилась к ним, пытаясь сообразить, кем бы мог быть этот мальчишка. Онвыглядел младше остальных и едва ли годился кому-нибудь в начальники.
— Джиллиан Форрестер — Крис Мэтьюз, директор этогосумасшедшего дома.
— Здравствуйте! — Улыбка стала еще шире, и яубедилась, какие у него великолепные зубы. Глаза были цвета молодой зелени. Онне протягивал руки и, казалось, вообще не интересовался тем, кто я такая.Просто стоял на месте и кивал мне, поглядывая на свою команду и продолжаябеседовать с Джо. Это меня слегка задело.
— Эй, куда вы? — спросил Крис, когда я повернуласьспиной.
— Я вижу, вы оба заняты. Пора и мне приняться за дело.
— Подождите секунду, я пойду с вами. Надо же взглянуть,кого я снимаю.
Он оставил Джо и вместе со мной двинулся к холмам, пинаясорняки и поглядывая на небо. Ухватки у него были совершенно мальчишеские.
Я с облегчением убедилась, что статисты выглядят вполнеприлично. Они были профессионалами, и ссориться с ними не следовало. Неделюназад мне пришлось иметь дело с целым выводком хиппи, которые даже причесатьсятолком не умели.
