Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
— Это уже вчерашний день. Сейчас такие перехватчики,маскираторы, шифраторы, анализаторы применяют, что твои игрушки покажутсядетской забавой. Трудно работать стало, нужно новую технику осваивать, вкомпьютерах разбираться. Сейчас, знаешь, какие умные ребята к нам идут наработу. Это уже двадцать первый век.
— Поэтому ты решил вызвать меня?
— Я хочу посоветоваться.
— Это я уже догадался. Опять какую-нибудь пакостьпридумали. Ты ведь раньше в семнадцатом отделе работал, по Южной Азииспециалистом был. А наше управление все считали слишком шумным и никому ненужным. Думали, раз есть группы «Альфа» или «Вымпел», зачем нам еще какое-тоспециальное управление, занимающееся активными действиями за рубежом.
— Не знаю, кто думал, но я был другого мнения. И тыпрекрасно это помнишь. Ваше управление делало много нужного, чего не моглисделать другие.
— Спасибо на добром слове. Поэтому меня и выперлиотсюда?
— Это сделал не я, и напрасно ты сейчас об этомвспоминаешь. Нам как раз нужен твой опыт.
— Можно считать это официальным предложениемруководства разведки?
— Можно.
— А как твой «академик»? Он возражать не будет? Я ведьчеловек старой эпохи, могу дров наломать.
— Неужели ты думаешь, мы не получили его согласия?
— Понятно. Теперь можешь начинать свой разговор. Я ужезабыл, что я пенсионер.
— Хорошо. То, что я скажу, — останется толькоздесь. Извини, что приходится об этом напоминать. Формально ты все-таки напенсии.
— Ладно, я не обидчивый, давай дальше. Будем считать,что ты меня предупредил. — У гостя были резкие грубые черты лица, которые,казалось, застыли теперь в неподвижной маске. Ему все-таки не понравились словахозяина кабинета.
— Нам нужны все данные по вашей операции восемьдесятдевятого года.
— Не понял?
— Кончай дурака валять. Нам нужны все данные по вашейоперации в Румынии в декабре восемьдесят девятого года. Теперь понял?
— Ясно. Поэтому меня и вспомнили. А почему непригласили Леонида Владимировича или Бориса Александровича?[2]Они могли рассказать гораздо больше моего.
— Мы их просили о сотрудничестве, и они назвали намтвою фамилию. Точные детали они не помнят или делают вид, что не помнят. Нехотят рассказывать. Не любят они нашего «академика», сам понимаешь, для них ончеловек Горбачева — Ельцина. Все, что мы и так могли узнать из документов, онирассказали, а больше ни слова. Ничего не помнят. Хорошо еще вспомнили про тебя.
— Документы сохранились?
— Конечно, нет. Ты ведь помнишь, что у нас было вавгусте девяносто первого. Тогда ждали штурма основного здания. По приказуШебаршина тогда были уничтожены все документы о вашей операции в Румынии.Никаких следов не осталось.
— Это я помню, — вздохнул гость, — мыбоялись, что тогда и сюда, в Ясенево, доберутся эти ретивые демократы. Всю ночьждали. За любую информацию из твоего кабинета американцы тогда готовы былиплатить любую цену. Но, к счастью, все обошлось.
— Так это твои люди тогда здесь сидели?
— Два дня. Приказ был категорический — посторонних непускать. Всем умереть на месте, но не пускать. И мы готовились умереть.
А потом мы узнали, что ушел Шебаршин. Ты ведь знаешь, как мывсе его уважали, он настоящий профессионал был, как этот зануда Крючков, хотясейчас я понимаю, что Крючков был просто прекрасным руководителем по сравнениюс этим предателем Бакатиным. Я в Таллинне был, документы там уничтожал, когдаузнал по телевизору, что Бакатин сдал американскому послу нашу схемупрослушивания американского посольства. Мы над ней столько лет работали. А он,понимаешь, взял и отнес всю схему. В любой стране, даже в Америке, его за такоедело посадили бы на электрический стул. Ничего худшего нельзя было и придумать.Я даже не поверил, когда услышал. А потом приехал в Москву и положил на столрапорт о своем увольнении.
— Эти времена уже прошли, — нахмурился хозяинкабинета, — сейчас никто не собирается ничего отдавать американским послам.
— Надеюсь. Тебе, Слава, я верю, а вот твоему«академику» — нет. Если бы он меня вызвал, я бы ни за что не пришел. Он один изних, из разрушителей. Он ведь рядом с Горбачевым сидел, мог бы и подсказать прислучае.
— Мы все немного разрушители, — мрачно заметилхозяин кабинета, — и винить нам надо только себя, Сережа, только себя.
— Мне себя винить не за что, — возразилгость, — я всю свою жизнь честно служил своей родине. И свой партбилет,между прочим, не выбрасывал, как некоторые.
— Если на меня намекаешь, то напрасно, я его тоже невыбрасывал.
— А когда с Ельциным встречаешься, то взасос целуешься,наверное. И ничего ему не говоришь. А с остальными как? На банкетах видишься? Итоже молчишь?
— Мы тебя позвали не из-за этого, — строго одернулего хозяин кабинета, — не забывайся, Сережа, ты не мальчик. Должен всепонимать.
— Вспомнили наконец. А раньше я никому не нужен был. Яведь генерала раньше тебя получил, Слава. Но я так и остался с однойзвездочкой, а у тебя, говорят, уже третья на погоны нашита. Ты ведь сейчас ужепервый заместитель «академика».
— Тебе больше нечего сказать, — строго уточнилхозяин кабинета, — может, еще водички выпьешь, остудишься?
— Ладно, все, больше не буду ничего говорить. Задавайсвои вопросы, генерал.
Хозяин кабинета покачал головой. У него было уставшее лицо,с мешками под глазами. Красиво уложенные и коротко постриженные волосы были ужеотмечены сединой. Чем-то он был похож даже на актера Тихонова, так блистательносыгравшего советского разведчика Исаева в кино. Но здесь было совсем не докино.
— Ты возглавлял операцию в Румынии?
— В восемьдесят девятом году я. До этого был другой.
— Ты же прекрасно понимаешь, что именно нас интересует.
— Да. Операция по спасению «динозавров». Этимзанимались мои ребята.
— Ты помнишь их имена?
— А как ты думаешь?
— Кто был твоим заместителем?
— Конечно, «Маркиз».
— Бернардо Рохас участвовал в твоей операции?
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
