Но его народу от этого не стало легче. Эдуард II с яростью обрушивался на тех, кто платил дань шотландцам. Он прислушивался к мнению людей, плохо разбиравшихся в ситуации, но разделявших его гнев против убийц Пьера Гавестона.
Эдуард II был переполнен горечью и злобой. Не обладая мудростью своего отца, он желал править народом своего отца, потому что как-никак был законным королем и не отказывался от своих претензий на Шотландию.
А Роберт Брюс имел твердое намерение быть королем свободного и независимого государства.
На пограничных землях Англии и Шотландии жизнь превратилась в ад, причем не только для тех, кого подавляли и унижали в течение многих лет.
Земли, ранее не подвергавшиеся вторжениям, оказались теперь беззащитными перед королем, который, имея собственный горький опыт, стал большим специалистом по части грабительских набегов.
Однако теперь в многолетней борьбе за власть и свободу расплачивались дорогой ценой не шотландцы. Неожиданно в смертельной опасности оказались англичане, проживавшие на пограничных землях.
Роберта Брюса называли Шотландским Львом. И теперь он начал восходить на вершину славы.
Глава 1
– Они идут, миледи!
Несмотря на то, что они, казалось бы, приготовились ко всему, Кристина почувствовала, как по спине пробежал холодок страха, и на мгновение застыла на месте, чувствуя, что не в состоянии даже шевельнуться.
Однако она не может себе позволить оставаться в бездействии. Они все всесторонне обсудили с мужчинами Хэмстед-Хита и договорились о том, что следует делать.
Слишком многое поставлено на карту, напомнила сама себе Кристина.
Она взяла себя в руки и спросила совершенно спокойным тоном, обращаясь к седовласому сэру Альфреду Чейни, принесшему эту новость:
– Ралья их видел?
– Да. В лесу, вниз по течению ручья.
– Сколько их?
– Человек сорок… а может, пятьдесят.
– Вооруженные и в доспехах?
– Так и сверкают на солнце.
Кристина понимающе кивнула:
– Судя по их малочисленности, они ожидают от нас покладистости. Нам, по-видимому, придется ее проявить. Позаботьтесь о том, чтобы каждый был предупрежден.
Сэр Альфред с печальным видом кивнул и, чуть помолчав, добавил:
– Может быть, нам следовало бы просто заплатить дань?
– Теперь поздно менять согласованный план действий. У нас нет требуемой суммы. Вопрос решен, и все мы должны помалкивать, потому что, если у нас вдруг возникнут разногласия между собой, это может многим стоить жизни. К тому же все мы понимаем, чем это может грозить Стивену.
– Многие платили дань. Король не может наказывать всю северную часть своей страны.
– Короля потчевали ложью не обо всех, кто живет на севере его королевства, а только о Стивене, – напомнила Кристина.
Еще совсем недавно король Англии не имел права питать такую ненависть к одному из своих подданных. Но это было до того, как в Англии разразилась гражданская война. До того, как король сам отхватил половину Йоркшира… и до того, как его фаворит Пьер Гавестон был схвачен графом Пемброком, заточен в неволю графом Уориком, а затем казнен по приказу графа Ланкастера.
Потом вмешался король Франции, пытаясь установить мир между своим зятем и высшей феодальной властью. Однако ему так и не удалось добиться ни извинений, ни прощения. А король только и ждал, как бы наказать тех, до кого было легче добраться. Он ничего не забыл и никого не простил.
Он был убежден, что лорд Стивен Стил из Хэмстед-Хита был заодно с его врагами. В то время был подавлен очередной крупный мятеж, и король снова ждал крови, сдерживаемый только своими министрами. Было гораздо проще объявить человека виновным в государственной измене, чем отыскивать другую возможность отомстить за участие в гибели Гавестона.
– Стивен в большой опасности, – сказала Кристина. – Мы не можем допустить, чтобы наши действия каким-то образом усугубили его положение.
Последние слова глубоко тронули сэра Альфреда, и он расправил старые плечи.
– Значит, нам придется помериться силами с самим дьяволом, – сказал он и направился к выходу из некогда величественного главного дома поместья Хэмстед-Хит. Он должен был подъехать верхом к низкой каменной стене, построенной еще римлянами, и приветствовать там варваров, которые пришли, чтобы собрать дань с деревни в обмен на мир.
Дойдя до двери, сэр Альфред остановился и спросил:
– Вы проверили, все ли готово на кухне?
– Да, проверила лично, – заверила его Кристина.
– Вы подвергаете себя очень большому риску. Если бы Стивен знал…
– Но он не знает, а узнает лишь тогда, когда мы потребуем его освобождения в обмен на пленных, которых доставим королю.
Сэр Альфред промолчал и вышел. В зал тут же вбежала Лорен:
– Боже мой! Уже пора. Они идут!
– Все готово.
Лорен, окинув Кристину оценивающим взглядом, покачала головой:
– У тебя нет платья получше? Мы будем выглядеть как нищие.
– Если Стивена не освободят и он не соберет арендную плату, то мы действительно окажемся нищими.
– Понимаю, но нам придется их приветствовать, сидеть с ними за праздничным столом. Надо, чтобы Хэмстед-Хит произвел впечатление процветающего поместья, способного платить дань до тех пор, пока они нас не трогают. Ты должна выглядеть безмятежно спокойной, несколько высокомерной. Не забывай, кто ты такая… Мое платье! Ты должна надеть мое платье!
– То, которое ты сшила для своей свадебной церемонии? Никогда!
Лорен перевела взгляд на стену.
– Как жаль, что самая красивая из вещей, которые у нас остались, – это гобелен. В него тебя не завернуть… Так что придется надеть мое свадебное платье.
– Я не надену твое свадебное платье.
– Но если нам не удастся сделать то, что задумано, никакой свадьбы у меня не будет, – резонно заметила Лорен.
Подумав, Кристина согласилась.
– Положи платье на мою кровать. Я должна заглянуть на кухню. Они уже здесь, Лорен. Они идут.
Лорен на мгновение застыла на месте.
– Кристина, мы могли бы взять монеты из тайника под полом кухни.
– Их недостаточно. Но даже если это место сровняют с землей или сожгут дотла, они останутся там… их можно будет отыскать. Если одной из нас или Стивену они когда-либо потребуются…
– Мы могли бы частично расплатиться ими…
– Лорен! Мы не можем заплатить им столько, сколько они требуют. Прошу тебя, положи платье на мою кровать. И береги себя. Что бы ни произошло, они не должны узнать, кто ты такая.
