Ее мысли путались. Энджи пыталась понять, зачем Лео понадобилось ее отыскивать. Уложив Софию, она поспешно вернулась в холл. Лео был там, где она его оставила. Но Энджи не удивилась бы, если бы он развалился на диване в гостиной. Когда Лео снисходил до визита, перед ним всегда расстилались красные ковры, он не привык, чтобы его держали в дверях. Еще бы, владелец преуспевающей электронной империи!
С запозданием заметив, что Лео пристально изучает ее тонкую, красивую фигуру, Энджи резко остановилась на последней ступени лестницы. Его черные глаза сверкнули при виде ее колыхнувшейся груди. Энджи вспыхнула, у нее перехватило дыхание.
– Я тебя надолго не задержу, – с иронической усмешкой сообщил Лео.
– Что ты здесь делаешь? – почти прошептала Энджи, стараясь подавить минутную слабость. Внезапно ее уколола ужасная мысль, и ее голубые глаза широко и испуганно раскрылись. – Что-то с моим отцом? Он болен?
Лео нахмурился.
– Насколько мне известно, Браун пребывает в добром здравии.
Энджи густо покраснела, с запозданием понимая, что поставила себя в глупое положение. Она отлично разгадала его недовольный взгляд. Скорее небеса упадут на землю, чем Лео Деметриос возьмет на себя роль посыльного по делам, касающимся прислуги его деда!
Нарушив строгие правила Клаудии, Энджи пригласила Лео пройти в небольшую комнату.
– Здесь мы можем поговорить, – неловко сказала она, отчаянно пытаясь справиться с охватившим ее волнением.
Но, Боже мой, она испытывала невыразимое чувство: Джейк спит наверху мирным детским сном, а Лео сидит здесь, словно совершенно посторонний равнодушный человек. Может быть, он просто боится выразить дружелюбие, потому что не хочет, чтобы она снова бросилась в его объятия? – с внезапным ужасом подумала Энджи. Ее щеки вспыхнули от стыда: жестокие воспоминания при первой же возможности просыпались и мучили ее.
Она была влюблена в Лео в течение многих лет, хотя не принадлежала к числу тех мечтательных девушек, которые верят в чудеса. В девятнадцать лет она принялась строить безумные планы, чтобы получить возможность оказаться с Лео. Она прибегала к самым невероятным ухищрениям, забывая, кто она такая и кто такой он. И наконец однажды вечером она получила, что хотела, – Лео так внезапно и с такой силой ее обнял, что у нее закружилась голова.
Тишина становилась напряженной.
Энджи подняла взгляд и увидела, что Лео по-прежнему пристально смотрит на нее. Ее сердце бешено забилось, по коже пробежал озноб, а щеки покраснели. Она дрожащей рукой отбросила назад растрепавшиеся волосы. Лео внимательно проследил за водопадом длинных светлых волос и прикрыл глаза.
– Как ты узнал, где я живу? – спросила Энджи, не в силах больше молчать. К сожалению, она не обладала его стальными нервами и железной выдержкой.
– Дед попросил найти тебя…
Ровные дуги ее бровей взлетели кверху.
– Уоллес? – изумленно перебила она. Уоллес был отцом матери Лео, вышедшей замуж за грека, магната кораблестроения.
– Я здесь только для того, чтобы передать приглашение, – невозмутимо продолжал Лео. – Уоллес хочет, чтобы ты провела Рождество в его доме.
– Рождество? – эхом повторила Энджи.
– Он хочет познакомиться с правнуком.
Последняя фраза повергла Энджи в глубочайший шок. Колени подогнулись, и она поспешно села в ближайшее кресло. Значит, Лео знает, что она была беременна? Знает, что у нее есть ребенок? Она даже не представляла, что Уоллес Невилл когда-нибудь расскажет своему внуку об этом.
А теперь Уоллес на самом деле хочет увидеть Джейка? Ведь это именно Уоллес два года назад настаивал, чтобы она немедленно сделала аборт. Известие о том, что дочь дворецкого забеременела от одного из его внуков, привело его в такую ярость, что с ним едва не случился удар. Непримиримый сноб, смертельно боявшийся скандалов, он желал, чтобы Энджи немедленно исчезла из Деверо-Корта.
– Да, дед чувствует, что смерть близка, – продолжал Лео. – А тут еще и любопытство. Думаю, это в твоих же интересах – воспользоваться его великодушием.
– Воспользоваться? – с яростью повторила Энджи.
Лицо Лео помрачнело, губы искривились.
– Мне известно о вашей сделке с Уоллесом, Энджи. Я знаю обо всем.
Энджи застыла, не веря своим ушам. Прикрыла глаза.
– Не пойму, о чем ты говоришь.
– Ты отлично знаешь, о чем, – жестко отрезал Лео.
Ее тонкие пальцы судорожно сжались. Она впилась взглядом в ковер и смотрела в одну точку, пока перед глазами не поплыли круги.
– Я говорю о кражах, Энджи, – безжалостно сказал Лео. – Уоллес поймал тебя с поличным, и ты сама призналась ему.
Резко вскинув голову, с выражением боли на застывшем лице, Энджи сказала:
– Он обещал, что никогда никому не расскажет!
Ей хотелось сейчас же провалиться сквозь землю. Уоллес обещал ей, твердо обещал! А под словом «никому» Энджи имела в виду в первую очередь Лео. Мысль о том, что Лео считает ее повинной в краже небольших, но очень ценных предметов искусства из Деверо-Корта, где работали и жили ее отец и мачеха, была ей невыносима.
– Энджи, после твоего отъезда ничего не пропало. Это уже говорит само за себя. Уоллес предпочел не выносить сор из избы.
– Значит, мой отец тоже знает, – пролепетала она.
– Об этом я с ним не говорил, – сухо ответил Лео.
За всю свою жизнь Энджи не испытывала большего унижения. У нее защипало в глазах, и, чтобы скрыть это, она уставилась на дорогие, ручной работы кожаные туфли Лео. О, как она ненавидела его! Ведь он поверил, что она воровка, и так жестоко бросил ей это обвинение в лицо. Может быть, поэтому и к Джейку он не хочет иметь никакого отношения?
Неужели ее предполагаемая нечестность оказалась такой непростительной, что Лео даже не желает признавать ее матерью своего сына? – с возрастающей яростью спрашивала она себя. Как там Лео сказал? Уоллес хочет познакомиться со своим правнуком. А сам Лео и знать о Джейке ничего не хочет, так? Энджи почувствовала, что сейчас не может связно рассуждать.
– Уходи! – дрожащим голосом сказала она. – Я тебя не просила сюда приходить.
– Уоллес позвонил бы в полицию, если бы ты не призналась, что беременна, – резко бросил ей Лео. – Твое счастье, что ты не оказалась за решеткой. Такие кражи не совершаются ни с того ни с сего. Они должны долго готовиться.
Энджи смогла наконец закрыть нестерпимо болевшие глаза. Теперь она горько сожалела, что призналась в том, чего на самом деле не совершала. Но тогда ей казалось, что терять уже нечего и что так она сможет защитить тех, кого любит. В конце концов Лео для нее уже был потерян, и она смирилась с мыслью, что придется уехать из Деверо-Корта прежде, чем о ее положении узнают все. Гордость не позволила ей сообщить Лео о последствиях их страстного уик-энда.
