– Это мир Хаоса, – прошептал Элрик. – Он не подчиняется законам природы. – Его шепот подхватили и усилили скалы, отозвавшись зловещим эхом.
Бурезов молчал, словно выбившись из последних сил. Держа в руке меч и утопая по колено в снегу, Элрик направился к замеченному провалу. Время от времени он подымал глаза к небу: над головой была все та же пустыня. Внезапно Элрику показалось, что он передвигается по круглой поверхности миниатюрного мира и, если не остановится, то рано или поздно дойдет до пустыни, а оказавшись среди барханов, увидит горы над головой. Что же, если догадка верна, то предоставляется выбор: замерзнуть в снегу или умереть от жары в пустыне. Погрузившись в эти мрачные мысли, Элрик и не заметил, как дошел до провала.
Провал оказался неглубоким и узким. Его стены уходили вниз на пять футов, а расстояние между ними едва ли было намного больше. На грунте, между стенами, лежали золотые и серебряные панели, чередовавшиеся в шахматном порядке. На их блестящей поверхности отражались одновременно и заснеженные стены провала, и барханы пустыни. За провалом снова тянулись горы.
– Несомненно, здесь правит Хаос, – сквозь зубы процедил Элрик и, немного поразмыслив, спрыгнул вниз, заметив на противоположной стене удобные выемки для подъема.
– Владыки Хаоса играют со мной, но я не сдамся и буду сопротивляться, пока рука держит меч, – продолжил Элрик Мелнибонэйский и направился к выемкам на стене, внезапно обретя силу духа.
Элрика остановило раскатистое рычание. Он обернулся. В проходе показался диковинный зверь с львиной гривой и семью глазами во лбу. Его лапы слегка разъезжались на скользких панелях, а каждый глаз смотрел в свою сторону, отыскивая пришельца, посмевшего вторгнуться в чужие владения. Но вот он припал к панелям, и все семь глаз вперились в Элрика, источая угрозу.
– Назад, выродок Хаоса! Перед тобой Элрик Мелнибонэйский. Назад!
Зверь щелкнул зубами, ударил по панели хвостом, покрытым, как у льва, клочковатой шерстью, затем приподнялся, ощерившись, но лапы его снова разъехались, и Элрик первым нанес удар, угодив мечом в морду страшилищу. Зверь отпрянул. Но оказалось, страшный удар не причинил ему никакого вреда, а лишь привел в замешательство. Однако замешательство длилось недолго. Зверь упер задние лапы в стенку провала и, оттолкнувшись, прыгнул на Элрика. Не удержавшись на скользкой поверхности, Элрик грохнулся оземь.
Глава третья,
в которой Уна Персон спасает от гибели незнакомца
Гигантский жук, чей панцирь переливался всеми цветами радуги, развернулся по ветру и полетел к видневшимся вдали скалистым горам, повинуясь команде своего пассажира. Восседавшая на насекомом Уна Персон довольно кивнула и снова перевела взгляд на прибор, укрепленный на запястье левой руки. С тех пор как вслед за возможностью путешествовать в прошлое путешествия в будущее стали столь же реальными, необходимость следить за возмущениями в структурах времени и пространства значительно возросла.
Уна Персон поймала непонятный сигнал. Размышляя, поджала губы. Еще раз сверившись с показаниями прибора, повернула жука на два градуса к юго-юго-востоку, прямо к горам. Она уже давно поняла, что очутилась хотя и в обширном, но замкнутом изолированном пространстве, на территории Вертера, искателя Истины, романтика и поэта. Она вспомнила о пережитой им драме, когда он стал невольным участником представления, поставленного Миссис Кристией, Неистощимой Наложницей. С тех пор Уна Персон его не видела, и вряд ли Вертер помнил ее.
Но вот и горы. Теперь можно и рассмотреть творение Вертера. Так и есть, сфера – сфера, в центре которой ярко пылает солнце, освещая одной стороной безжизненную пустыню, а другой – мрачные горы с заснеженными ущельями. Картина вполне в духе Вертера, разочарованного в жизни страдальца. Миссис Персон вспомнила его упаднические стихи:
Мир пуст, безнравственен и хладен.
В нем путь поэта безотраден.
И лучшей участью поэта
Была и остается Лета.
Стихи ей не нравились, и она втайне считала Вертера наихудшим из всех бездарных поэтов, хотя и допускала, что его декадентские настроения в сочетании с интересной бледностью стихотворца могли найти себе почитателей в стародавние времена. Но на Краю Времени, среди беспечных благодушных людей Вертер не находил понимания и потому писал стихи для себя, с мрачным довольством отдавая предпочтение эпитафиям для многочисленных усыпальниц, построенных на случай своей кончины, хотя и знал, что смерть ему не грозит.
Воспоминания о поэте прервал звук, похожий на рычание дикого зверя. Уна Персон взглянула вниз и увидела, как какое-то диковинное страшилище вот-вот вонзит зубы в горло лежащему на спине человеку, одетому в экзотические одежды.
– Кш-ш! Кш-ш! – что есть мочи закричала она и пошла на снижение.
Зверь оторвался от жертвы и поднял голову в легком недоумении. Однако, посчитав, что ему ничто не грозит, облизнулся и раскрыл пасть, обнажив чудовищные клыки. Но он просчитался. Прямо на него всем телом грохнулся жук, огласив воздух зычным трубным жужжанием. Зверь жалобно завизжал, кое-как выбрался из-под невесть откуда взявшегося чудовища, ошалело огляделся по сторонам и, поджав, как собака, хвост, бросился наутек, нелепо переваливаясь на скользкой поверхности и безумно вращая всеми семью глазами.
Тем временем незнакомец, сначала вставший на четвереньки, сумел подняться и, опершись о меч, застыл в гордом величии. Только теперь Уна Персон разглядела его как следует. Перед нею был альбинос. Об этом говорили белые волосы и красноватые глаза. Своеобразие незнакомцу придавали те же глаза, огромные и немного раскосые, и остроконечные уши. На нем были высокие сапоги, кожаная, по виду шотландская, юбка и голубоватая куртка, поверх которой был надет короткий зеленый плащ с серебряным нагрудником и разнообразными металлическими застежками.
– Пожалуйте в мой экипаж, – миссис Персон приветливо улыбнулась. – Я приземлилась, чтобы спасти вас.
Действительно, увидев попавшего в беду человека, добрейшая Уна Персон не могла не прийти на помощь, но теперь, рассмотрев спасенного и подивившись его наружности, она сочла, что ему, несомненно, найдется место в одном из зверинцев обитателей Края Времени.
– Шаармрааам торжиету квеллахм вьиарр, – ответил незнакомец на языке, на взгляд Уны Персон, имевшем отдаленное сходство с шотландским.
Она пожалела, что рядом нет Лорда Джеггеда или Вертера, у которых с собой были всегда переводческие пилюли, позволявшие понимать любой, даже самый архаичный язык. Впрочем, услышать странную речь больше не довелось. Выставив перед собой меч, незнакомец попятился, затем повернулся, ловко вскарабкался по стене и вскоре исчез за ближайшей скалой.
Уна Персон вздохнула и подала команду на взлет.
Глава четвертая,
в которой Элрик Мелнибонэйский попадает в таинственную пещеру
– Сама Ксиомбарг, Королева Хаоса, прилетела ко мне, – шептал Элрик Мелнибонэйский, поспешно удаляясь от таинственного провала. – Пока она не угрожала мне смертью, с ней лучше не связываться, а на время стоит укрыться.
