Держа биту в правой руке, она протянула ее вперед, подцепила свисавшее до пола одеяло и закинула его на кровать — туда. где оно и должно было быть.
И все равно она ничего не увидела. Под кроватью было совершенно темно.
Вдруг шум прекратился.
Пенни внезапно почудилось, что кто-то или что-то смотрит на нее из-под кровати... и оно намного больше обыкновенной мыши. Это "что-то", видимо, обладало разумом. Оно наверняка знало, что перед ним всего лишь маленькая беззащитная девочка. И оно знало, что может совершенно спокойно уничтожить ее, при желании, конечно.
Да нет же, это просто ее выдумки, плод чересчур богатого воображения.
Кусая губы, решив не вести себя как маленький ребенок, Пенни сунула под кровать биту. Она поводила ею туда-сюда, пытаясь заставить это "что-то" либо громко завизжать, либо выбежать из укрытия.
Вдруг она почувствовала, как кто-то схватил конец биты. Пенни попыталась потянуть ее на себя. Ей это не удалось. Она стала тащить биту к себе изо всех сил, выкручивая ее во все стороны. Но биту держали очень крепко.
Вдруг палку вырвали из рук Пенни. Бита исчезла под кроватью под скрип и урчание.
Пенни отбросило через всю комнату, и она ударилась о кровать Дэйви, даже не осознав, как оказалась здесь, в противоположной части комнаты, когда еще секунду назад стояла на четвереньках возле своей кровати. В следующее мгновение она стукнулась головой о кровать брата.
Дэйви что-то промычал, глубоко вздохнул, но продолжал спать как ни в чем не бывало.
Вот теперь Пенни была готова звать отца. Пусть к ней отнесутся как к ребенку, она согласна даже на это. И она закричала:
— Папа, папа!
Но слова эти только отпечатались у Пенни в уме. Изо рта у нее не вылетело ни звука. На некоторое время она просто онемела.
Свет замигал. Провод от лампы змеей тянулся к розетке, вмонтированной в стену за кроватью. Существо, находившееся под ней, пыталось выдернуть вилку из розетки.
— Папа!
На этот раз ей удалось издать какой-то хриплый шепот.
И тут лампа погасла.
Она услышала, как в темноте что-то движется. "Что-то" вылезло из-под кровати и поползло по полу.
— Папа, папа!
Ей по-прежнему удавалось только шептать. Пенни сглотнула слюну, у нее опять ничего не получилось. Она сглотнула слюну еще раз, пытаясь овладеть онемевшим языком.
Послышался явственный скрип.
Вглядываясь в темноту, Пенни вся тряслась от страха. Она вдруг поняла, откуда идет новый звук: скрипели дверные петли, которые давно не смазывали.
Во мраке она неясно различила, что дверь широко распахнута. Скорее она почувствовала это, а не увидела. Почувствовала, как тьма из коридора вливается во тьму комнаты. Раньше дверь была лишь чуть приоткрыта, теперь она была распахнута настежь. Петли перестали противно скрипеть.
Звук, сопровождавший "что-то", постепенно удалялся. По крайней мере, оно не собиралось нападать на Пенни. "Что-то" решило уйти...
Пенни услышала, как оно приближается к порогу.
Вот оно уже в коридоре.
Теперь метрах в трех от входной двери... Ушло... Пенни уже ничего не слышала. Секунды тянулись, как минуты.
Что же это было?
Это была не мышь. И это был не сон.
Что же тогда?
Пенни встала. Ноги у нее противно дрожали. Она наугад пошарила в темноте, пытаясь нащупать лампу в изголовье кровати Дэйви. Нажала кнопку, и свет озарил спящего мальчика. Пенни быстро отвернула лампу от его лица.
Она подошла к двери, остановилась и внимательно прислушалась. Тишина.
Все еще дрожа от страха, Пенни закрыла дверь. Щелкнул язычок замка.
Ладони у нее были влажными, и она вытерла их о пижаму.
Свет от лампы Дэйви доставал до ее кровати. Пенни наклонилась и заглянула: там ничего страшного. Она вытащила из-под кровати биту, которая оказалась прокушенной в трех местах.
Бита была очень легкая, она предназначалась для игры с пластмассовым мячом. Но чем же ее прокололи или прокусили? Клыками?
Пенни залезла под кровать и вставила вилку от своей лампы в розетку.
Потом подошла к кровати Дэйви и выключила его лампу. Села на кровать и, посмотрев на закрытую дверь, задумчиво произнесла:
— Да...
Что же это все-таки было? Чем дольше Пенни думала, тем большей фантастикой казалось ей происшедшее. Может быть, бейсбольная бита просто застряла в каркасе кровати, а дырки в ней получились случайно, от каких-нибудь торчащих винтиков или шурупов? Может быть, дверь в холл открылась от обыкновенного сквозняка?
Может быть...
В конце концов, изнемогая от любопытства, Пенни прошла в холл, включила там свет, убедилась в том, что, кроме нее, никого больше нет, и аккуратно закрыла за собой дверь в спальню. Тишина.
Дверь в спальню отца была, как всегда, приоткрыта. Она подошла к ней и стала внимательно прислушиваться. Папа, как обычно, храпел. Других звуков она не улавливала.
Она вновь подумала, а не разбудить ли его. Он был полицейским, а точнее, лейтенантом Джеком Доусоном. У него, между прочим, был пистолет.
Если бы что-нибудь постороннее оказалось в квартире, он быстро бы с ним расправился. С другой стороны, если бы она разбудила его и они ничего бы не нашли, то папа стал бы говорить с ней, как с ребенком, даже как с маленьким ребенком. Некоторое время она поколебалась и передумала, громко при этом вздохнув. Нет. Не стоит это того, чтобы рисковать таким унижением.
С бьющимся сердцем Пенни прошла через весь холл к входной двери и подергала ее. Как и положено, дверь была заперта.
Рядом с дверью на стене была прибита вешалка для одежды. Пенни сняла с одного из крючков закрытый зонт. В случае чего его металлический наконечник был бы неплохим оружием.
Выставив зонт перед собой. Пенни прошла в гостиную, включила свет и все осмотрела. Она исследовала нишу, где стоял обеденный стол, а также маленькую кухню в форме буквы L.
Она не увидела ничего необычного.
Кроме окна.
Находившееся над самой раковиной для мойки посуды окно было открыто.
Холодный декабрьский воздух сквозь двадцатисантиметровую щель проникал на кухню.
Пенни точно знала, что, когда она уходила спать, окно было закрыто. А если уж папе захотелось подышать свежим воздухом, он обязательно закрыл бы окно, возвращаясь в свою спальню. Папа был очень аккуратным, поскольку ему приходилось быть примером для Дэйви, который всегда был неаккуратным и невнимательным.
Пенни поставила стул рядом с мойкой, взобралась на него и подняла окно еще выше — настолько, чтобы выглянуть на улицу. Ее обдало струей холодного воздуха, шею защипало от морозного ветра. На улице было совсем темно. В их доме на всех четырех этажах внизу не горело ни одного огонька. Она услышала только завывание ветра. Вот он перевернул несколько бумажек на тротуаре, крутанул каштановые волосы Пенни, развернув их, как знамя. Это было единственное движение вокруг.
