Ознакомительная версия. Доступно 41 страниц из 202
их положение будет весьма трудным, и я прошу вас не оставлять их. Несессер (он указал на дорожный несессер) следует передать Евгению. Жозефине скажите, что я думал о ней перед тем, как расстаться с жизнью. Возьмите эту камею и сохраните в память обо мне. Вы честный человек, вы старались говорить мне правду… Обнимемся».
При этих словах, уже не оставлявших сомнений в решении, принятом Наполеоном, Коленкур схватил своего повелителя за руки и оросил их слезами. Заметив стакан с остатками смертельного напитка, он спросил о нем императора, но тот вместо ответа просил его держать себя в руках, не покидать его и дать ему мирно умереть. Коленкур пытался выскользнуть, чтобы позвать на помощь. Наполеон попросил, а затем приказал ему ничего не делать, ибо не желал ни огласки, ни чужих взглядов.
Коленкур, будто парализованный, застыл у постели, где затухала, казалось, необыкновенная жизнь, когда лицо Наполеона вдруг искривилось. Он жестоко страдал и старался не поддаваться боли. Вскоре бурные спазмы указали на приближение рвоты. Не сумев воспротивиться движению природы, Наполеон уступил ее настойчивости. Часть проглоченного им снадобья изверглась в серебряный сосуд, который подставил Коленкур, выбежав затем из комнаты, чтобы позвать на помощь. Прибежал доктор Иван, и всё объяснилось. Наполеон потребовал, чтобы тот оказал ему последнюю услугу и дал новую порцию опиума, опасаясь, что оставшегося у него в желудке не хватит. Доктор возмутился подобным предложением. Он оказал услугу такого рода своему повелителю в России, дабы помочь избежать ужасного положения, но теперь горько сожалел о содеянном, а поскольку Наполеон настаивал, он выбежал из комнаты и больше не появлялся. В эту минуту прибежали Бертран и Маре. Наполеон приказал им молчать об этом печальном эпизоде, всё еще надеясь, что он станет последним. Так и приходилось думать, ибо он казался изнемогшим и почти угасшим, впав в оцепенение, продлившееся несколько часов.
Его верные служители замерли вокруг него потрясенные. Время от времени Наполеон испытывал жестокие боли в желудке и несколько раз произнес: «Как тяжело умирать, когда на поле боя это так легко! Зачем я не погиб в Арси-сюр-Обе!»
Ночь завершилась без новых происшествий. Наполеон начинал верить, что на сей раз не увидит конца жизни, и окружавшие его преданные ему люди также на это надеялись, радуясь, что он не умер. Тем временем объявили о приходе Макдональда, который хотел, прежде чем покинуть Фонтенбло, проститься с императором без империи. «Я охотно приму этого достойного человека, – сказал Наполеон, – но пусть он подождет. Я не хочу, чтобы он видел меня в таком состоянии». Граф Орлов также ожидал ратификаций, за которыми приехал. Наступило утро 12 апреля; в это время граф д’Артуа должен был вступать в Париж, и множество людей торопились покинуть Фонтенбло. Наполеон захотел немного оправиться, прежде чем допускать к себе кого-либо.
Когда он очнулся от довольно долгого забытья, Коленкур и один из трех человек, посвященных в тайну отравления, взяли его на руки и перенесли к открытому окну. Свежий воздух заметно оживил его. «Жребий брошен, – сказал он Коленкуру. – Надо жить и ждать, чего захочет от меня Провидение». Затем Наполеон согласился принять маршала Макдональда. Того впустили в комнату, не рассказав о тайне, которую старались скрыть от всех. Маршал увидел Наполеона простершимся на шезлонге, испугался его видимой подавленности и почтительно выразил свое огорчение. Наполеон приписал свое состояние желудочным болям, от которых временами страдал и которые уже предвещали будущую болезнь. Он тепло пожал руку маршалу. «Вы мужественный человек, – сказал он, – я ценю ваше великодушное поведение и хотел бы засвидетельствовать вам благодарность не только на словах. Но я более не могу раздавать почести, денег у меня тоже нет, да они вас и недостойны. Однако я могу предложить вам свидетельство моей симпатии, которое не оставит вас равнодушным». И тогда, потребовав саблю, находившуюся у него в изголовье, Наполеон протянул ее маршалу. «Это сабля Мурад-бея, – сказал он, – один из трофеев сражения при Абукире; я часто ее носил. Храните ее в память о наших последних встречах и передайте детям». Маршал с волнением принял это благородное свидетельство и пылко обнял императора. Они расстались, чтобы никогда более не увидеться, хотя карьера обоих еще не была окончена. Маршал незамедлительно отбыл в Париж. Бертье тоже уехал, обещая вернуться, но не убедил своего бывшего повелителя. «Вот увидите, он не вернется», – сказал Наполеон грустно, но без горечи.
Между тем Коленкур нашел, наконец, время покончить с ратификациями договора от 11 апреля и вручить их графу Орлову с императорской подписью. Он вернулся к Наполеону, только что получившему чрезвычайно сердечное письмо от Марии Луизы. Письмо содержало самые удовлетворительные известия о сыне, свидетельствовало о полнейшей преданности и выражало решимость присоединиться к нему как можно скорее. Оно произвело на Наполеона необычайное впечатление, в некотором смысле вернув его к жизни. Его могучему воображению как будто открылось новое существование. «Провидение захотело, чтобы я жил, – сказал он Коленкуру. – Кто может исследовать будущее! Мне довольно жены и сына. Надеюсь, я увижу их и буду видеть часто;
когда убедятся, что я не собираюсь покидать своего пристанища, мне позволят их принимать и, быть может, навещать их, а потом я напишу историю того, что мы сделали… Коленкур, – воскликнул он, – я сделаю ваши имена бессмертными!» А потом добавил: «Есть еще причины жить!»
И тогда, с необычайной живостью ухватившись за новое существование, образ которого только что себе начертал, Наполеон занялся подробностями своего обустройства на острове Эльба и захотел, чтобы Коленкур сам поехал и к Марии Луизе и к государям, чтобы обговорить, когда и как к нему присоединится жена. Он не подумал сохранить для себя денег: вся армейская казна была истрачена на выплату солдатского жалованья. Несколько миллионов было у Марии Луизы. Он намеревался оставить их ей, дабы ей не пришлось никого, в том числе отца, просить об услугах. Только после доказанной необходимости прибегнуть к этому единственному ресурсу Наполеон согласился разделить его с женой. Он поручил Коленкуру наведаться к ней и вновь посоветовать просить встречи с императором Францем, которого растрогает, быть может, ее присутствие, и он согласится предоставить ей Тоскану. Затем она должна была приехать к нему через Орлеан. В то же время он несколько раз рекомендовал Коленкуру не торопить Марию Луизу с приездом, чтобы подобное решение само созрело в ее сердце, ибо, как сказал он: «Я знаю женщин, а особенно свою жену! Вместо двора Франции, каким я его сделал, предложить ей тюрьму – это огромное испытание! Меня расстроит, если она привезет мне печаль и скуку на лице. Предпочитаю одиночество,
Ознакомительная версия. Доступно 41 страниц из 202
