являющую собой иной род существ; это были те самые деревья, травы и вообще растения, которые ныне облагорожены трудами земледельцев и служат нашей пользе, но изначально существовали только в виде диких пород, более древних, чем ухоженные. Все, что причастно жизни, по всей справедливости и правде может быть названо живым существом; так, и предмет этого нашего рассуждения причастен третьему виду души, который, согласно сказанному прежде, водворен между грудобрюшной преградой и пупом и притом не имеет в себе ни мнения, ни рассудка, ни ума, а только ощущение удовольствия и боли, а также вожделения. В самом деле, растение проходит свой жизненный путь чисто страдательным образом, оно движется лишь в самом себе и в отношении себя и противостоит воздействию внешнего движения, пользуясь собственным, так что оно не видит и не понимает своего состояния и природы.
Все, что составляет целое, называется частями, с другой стороны, само целое разделяется на части, в этом же смысле члены (µέρος) живых существ называются частями (µέλος). Здесь невозможно с точностью определить, какому из этих двух значений соответствует каждое из этих названий, однако Платон, разделяя здесь «части» и «члены», считал, что, имея [внешне] одинаковое значение, они тем не менее обозначают разные предметы. В других же случаях слова могут и не передавать заключенного в них смысла, но тогда это не позволит нам приблизиться к науке о вещах (предметах. — Примеч. пер.). Теперь же посмотрим на то, что имел в виду Платон, когда говорил: «Огонь и дух (пневма. — Примеч. пер.) — необходимые составляющие нашей жизни». Существуют четыре первоэлемента, из которых возникает все сущее. Из этого более тяжелыми являются земля и вода, хотя вода и воздух более подвижны, особенно у живых существ. Почти всеми признается, что состоящее из четырех первоэлементов тело нуждается не только в незаметном для чувств вдыхании и выдыхании, но также и в возможности обладать или освободиться от них. Следствием этого является потребность в пище, чтобы постоянно восстанавливать недостаток веществ. Именно для этого боги создали растения. Ранее[235] нами уже говорилось, что Платон был прав, когда называл растения живыми. В соответствии с существующим мнением жизнь представляет собой начало движения, поэтому если внутри растений существует свой источник движения, мы с уверенностью можем назвать их одушевленными (живыми). Ведь люди любое одушевленное тело называют живым. Вслед за Аристотелем мы можем утверждать, что одушевленному телу необходимо обладать чувствительностью, поэтому мы утверждаем, что даже растения обладают данным свойством. В нашем сочинении «О естественных способностях» мы уже говорили, что растения способны отличать вещества, однородные с ними и из которых они получают питание, от тех, которые могут повредить им, то есть они выбирают подобные им вещества, при этом отвергая чужеродные. Именно поэтому Платон утверждает, что растениям свойственна определенная чувствительность, так как они способны отличать тождественное им самим от того, что не подходит им никаким образом. Сказанного достаточно, чтобы объяснить основные мысли Платона по данному поводу. Остается лишь указать тех[236], кто считает, что наша душа имеет одну сущность, вмещающую в себя три [потенциальные] способности — разумную, страстную (θῡµοειδής) и желательную (ἐπιθῡµητικόν). Платон в нескольких своих сочинениях, а особенно здесь[237], о чем мы уже говорили, указывал, что желательная способность души в одинаковой степени присуща всем живым существам и растениям. У [живых существ] она расположена в печени, поэтому мы можем утверждать, что разумная и страстная способности души расположены в других местах. При этом было бы разумным утверждать, что три части души на самом деле являются одной сущностью. Это доказывают даже те, кто считает, что средоточием души является сердце[238]. Они совершенно обоснованно заявляют о наличии трех основных способностей души. Однако Платон указывает на отличие разумной души от бессознательных [душевных проявлений], таким образом, разум находится в состоянии борьбы с желательной и страстной частями души. Кроме того, иногда разумная часть души прибегает к помощи страстной, чтобы противостоять желательной способности, расположенной в печени. В этой связи он [символически] сравнивает наши души с мифологическими животными, описанными поэтами, такими как Химера, Сцилла и Цербер. Платон очень точно сравнил наши душу с возничим и лошадьми, но это сравнение уступает первому, которое мы можем найти в его сочинении «Государство»[239], где он описывает наши души как состоящие из сложных частей, в точности так же, как миф описывает нам Химеру. Ранее я уже говорил, где можно найти это место[240].
Меня не интересуют те мои злополучные судьи, которые, как обычно, смеются над моими словами как над пустой болтовней, насмехаются над ними, смешивают с грязью. Я не обращаю внимание на то, что они считают меня шутом, когда я излагаю учение о трехчастном строении души. Я уже говорил, что разум находится в головном мозге, оттуда он управляет нервами и движениями, а также пятью чувствами. Желательная часть души расположена в печени и отвечает за кровь, вены, а также обладает способностью различать вещества, которые необходимы для питания тела. Страстное начало, находящееся в сердце, следит за артериями, естественной температурой, пульсацией [крови], а также за животной частью души. Платон только указывает на данные виды души, но при этом не говорит о них как о единой сущности. Даже если это и так и сущности души различны, то при этом они все равно присутствуют во внутренних органах, поэтому любому из нас можно считать, что у нас не три души, а три свойства [одной души], поскольку, утверждая обратное, мы выступим против медицины и философии. Кроме того, мы должны сказать, что живое существо управляется тремя свойствами (способностями. — Примеч. пер.), одна из которых расположена в мозге, другая — в сердце, а третья — в печени. Но довольно об этом! Перейдем к тому, о чем говорили в последнее время, рассуждая о растениях и третьей, [животной], части души.
Далее, может показаться, что Платон говорит противоположное тому, о чем он уже сказал. Он доказывает, что растения имеют корни и поэтому неподвижны, так как лишены возможности двигаться (ἐν ἑαυτῷ περὶ αὑτό). Но ранее говорилось о движении, которое можно обозначить как внутренне присущее (οἰκεῖος) растениям. Имеется в виду движение, которое позволяет растениям вырасти из очень маленького семени, при этом стебель тянется вверх, а корни остаются внизу, чтобы питание, получаемое ими из земли, донести до самых последних кончиков ветвей. Таким образом все части [растения] получают развитие. Из всего этого видно, что не подразумевается тот [род] движения, который именуется передвижением, при котором
