головой, в его глазах я прочла, что сейчас во всем, что произошло на его планете и в моем состоянии, он винит себя, но, как показала жизнь, не все в наших руках. Рядом с ним, как группа поддержки, стояли ректор, древний вампир, гаргуль с ирлингом, и тутже был советник драконов с сыном в кресле на воздушной подушке. Все стояли и смотрели на меня, я в ответ смотрела на них. На мое удивление первым после молчания заговорил не правитель, как самый значимый, а ректор.
— Эми, я вижу в твоих глазах то, что мне совершенно не хотелось бы там видеть. После того, что ты увидела в таком количестве, единственное желание — это поступить так же, как и твои предки: сесть на корабль и больше никогда к нам не возвращаться? — ну, для того, чтобы прочитать это в моих глазах, ректором быть не обязательно, там это было написано крупными буквами.
— Вы правы, я полностью понимаю и поддерживаю действия своих предков! Зачем вам помогать, спасать, защищать? Если вы сами специально все уничтожаете, и не просто по глупой случайности, а целенаправленно. Для чего мне помогать с проклятьем, чтобы потом лететь в другую галактику и опять спасать очередную планету, потому что там после кучи принесенных жертв, убийств и издевательств, решат, что не готовы умирать и хотят жить? Ах нет, простите, забыла, их ещё в этом нужно убедить и положить на алтарь их жертвенника свою жизнь и жизни всей своей семьи! Это, конечно, прям вдохновляет на подвиги во имя спасения тридцати двух галактик, которые так старательно тянут себя к уничтожению, — я не говорила — я рычала сквозь зубы, не собиралась я больше щадить ничьи чувства, если они их сами не щадят, то зачем это делать мне.
— Да, согласен, мы далеки от совершенства или того, какими нас задумывали изначально! — тут уже даже ректор опустил глаза.
— Это еще слабо сказано! Вот сейчас сижу тут и думаю, победили мы проклятье, восстановили разрушенные каналы планеты, даже ядро Великого леса воссоздали вновь, а для чего все это было нужно? Чтобы родились за место умерших новые существа, и над ними тоже издевались и убивали, мы для этого столько всего сделали? Ответьте мне, ректор академии? — моя истерика, которую я сдерживала, прорвалась, и теперь ее было уже не остановить.
Все стоящие и сидящие на полу мужчины молчали, кто-то, опустив голову, думал, кто-то смотрел в стену, как я до этого, и тоже думал над тем, что я сказала. Они теперь тоже взвешивали, стоило ли все это сделанного. Вот то, что заговорит первым сын советника, было, мягко говоря, неожиданностью, так как все самое интересное он проспал или пробыл на корабле и ничего не видел.
— Эми, Вы полностью правы в каждом сказанном Вами слове. Да, мы сами пришли к тому, что с нами происходит, и все это только наша вина. Ни Ваших предков, ни Вас тем более. Да, проклятье в этом всем не виновато, только мы сами. Возможно, именно для этого Димиарусы улетели, оставив нас без хранителей, которые всегда были готовы протянуть руку помощи, — он переводил дыхание после сказанного, ему было еще тяжело говорить долго, но он был очень целеустремленным мужчиной, которого не останавливали трудности.
— Только, как мы можем видеть полученный урок, вы так и не усвоили, поэтому все, что сделали предки — было напрасным! — хмыкнув, ответила ему, ведь он был на волосок от смерти, поэтому понимал все очень хорошо.
— Я с Вами тут не соглашусь! — улыбаясь, ответили мне, отчего я в удивлении приподняла бровь.
— Это поэтому тебя чуть не сожрали заживо, потому что вы прошли и усвоили урок, который вам преподали предки? — видимо, всё-таки что-то я не так соединила в его магических каналах, раз он стал так воспринимать реальность, или он до этого был таким.
— Меня чуть не съели, потому что не все усвоили урок. Посмотри вокруг, рядом с тобой в этой лаборатории — сколько сейчас существ, которые способны пожертвовать собой, чтобы все исправить! Каждый из них хочет и готов на все ради семьи. Я знаю их очень давно. МракоЖуть вообще были практически с юношества уверенны, что они никогда не встретят частичку своего счастья, но от этого они не пошли на такие жестокости, — после его слов мои темные мужья повернулись и посмотрели на меня глазами полными любви, в которой можно было утонуть.
— После того что произошло, община эльфов очень многое поняла и осознала, даже поменяли некоторые законы. Видимо, только стоя на краю гибели, понимаешь, что, зачастую, амбиции и жажда власти приводят к полному разрушению. Чувство превосходства, заложенное поколениями в эльфов, привело бы их к вымиранию тут, если бы другие расы не пришли им на помощь. Сейчас все стараются им помочь все восстановить, а не проклинают и избегают как прокаженных, после того, что они сделали. Теперь и женщины тут не имеют вседозволенности как раньше, ведь они видели, что и их могут теперь наказать, — начал оправдываться Эликаэль, можно подумать до этого они сами, великие умы, не могли додуматься, но на какое-то время это точно усмирит их пыл.
— Посмотри на нас всех, разве мы недостойны, чтобы за нас сражаться и помочь нам выжить и измениться! Если ты думаешь, что таких, как мы, мало, и поместились мы все в твоей лаборатории, то это не так, нас больше, чем тех, кто прогнил безвозвратно! — он смотрел мне точно в глаза, и ни он, ни я не прерывали контакта.
Только то, что произошло от этого, было неожиданностью для меня. Я увидела, как магия этих мужчин сияла в их ядре и соединялась тонкой нитью между собой. Потом картинка уменьшилась в масштабе, и существ с таким ярким ядром становилось все больше, пока я не увидела планету, которую как звезды на небе украшали светящиеся ядра существ.
— Смотрю я вот на это и думаю, может прав дракон малолетний? Не просто так его жевали! — хмыкнул в моей голове голос Аза.
— Скорее сосали! — ехидно заметил Малыш.
Когда картинка исчезла, я потрясла головой и улыбнулась, в моей душе уже не было того холода, наоборот, теперь там разгорался огонек надежды. Тяжело вздохнув, я осмотрела всех, и нужно переводить все из депрессии в трудотерапию, все-таки мы победили проклятье.
— Хорошо, поживем — увидим, что из всего этого выйдет! Так, ректор, я, вообще, надеялась тут увидеть Вас с новостями о печати, которую мы видели в воспоминаниях? — теперь
