а вы ведёте себя как варвары! — заявил он, враждебно глядя на молодого барона.
Марк подумал, что именно его молодость и привлекательная внешность являются причиной этой неприязни, потому что именно такие красавцы из Сен-Марко были в глазах старого бургомистра главной угрозой для невинных дев Бренне. В чём-то он был прав, но всё же явно торопился с выводами.
— Господин бургомистр, — примирительно произнёс Марк. — Я получил от моего короля приказ разобраться в этой ситуации, и я в ней разберусь вне зависимости от того, окажите вы мне содействие или нет. И я намерен установить местонахождение всех четырёх пропавших женщин, и тех, кто повинен в их исчезновении, будь то подданные Сен-Марко или кто-то другой. Мне в данном случае важна истина, а также возвращение домой ваших дам, а вовсе не желание скрыть правду.
— Может быть, — раздражённо проговорил бургомистр и вдруг замер. — Вы сказали, четырёх женщин? Пропала ещё одна?
— Аманда Жерон, — кивнул де Сегюр. — Я говорил с её мужем.
— Аманда… — бургомистр нахмурился, видимо, пытаясь представить, кто мог позариться на эту дурнушку.
— Позвольте мне осмотреть комнаты вашей дочери, — попросил Марк, чем вызвал очередной приступ раздражения у старика.
— Что вы хотите там найти? Любовные письма, которые можно будет истолковать, как доказательство того, что моя дочь сбежала с поклонником?
— Нет, я рассчитываю найти нечто подобное, — Марк достал из подсумка свёрнутые листы и подал бургомистру. — Один из этих списков я нашёл у Аманды Жерон, её муж сообщил, что она входит в некий дамский кружок, занимающийся магией. В него входят так же Беатриса Арнольди, Флора Альба и ваша дочь Карлотта. Второй список я нашёл в комнате дамы Арнольди. Её сын сказал, что слуги следили за ней по его приказу. В ту ночь она вышла из дома и пришла сюда, в ваш дом. Больше они её не видели.
— Хотите сказать, с ней что-то случилось в моём доме? — проворчал старик, разглядывая списки, пытаясь подслеповатыми глазами прочесть мелкий почерк писца.
— Нет, господин Арнольди сказал, что его мать часто использовала ваш дом, чтоб избавиться от слежки. Входила в одну дверь, выходила в другую. Господин Жерон выяснил, что его супруга в ту же ночь велела запрячь карету и отбыла на воды, взяв с собой некие предметы, предназначенные для магического ритуала. Я отправил своего человека выяснить, выезжала ли она из города, караульные на воротах должны были видеть карету, если это так.
Бургомистр мрачно взглянул на него, а потом сделал приглашающий жест. Они прошли в покои Карлотты, светлые, красиво обставленные изящной мебелью. Оглядевшись, Марк сразу же направился к небольшому изящному секретеру и осмотрел хранившиеся там бумаги. Как ни странно, там нашлись и любовные письма от нескольких почитателей её красоты, и посвящённые ей мадригалы, и переписка с Флорой Альбой довольно нескромного содержания, но ничего магического там не было. Марк огляделся, думая, где ещё могли быть спрятаны важные бумаги, но его опередил бургомистр. Он прошёл в уютную туалетную комнатку, где стоял хорошенький столик с большим хрустальным зеркалом, а на нём — шкатулка с драгоценностями. Поколдовав над ней, он выдвинул потайной ящичек, в котором лежали свёрнутые в несколько раз листы бумаги, развернув которые он убедился, что они соответствуют тем, что показал ему барон.
— Это всё Беатриса, — проворчал он, тяжело присаживаясь на изящный бархатный пуфик возле стола. — После смерти матери моя бедная девочка чувствовала себя такой потерянной, и эта змея заползла в самое её сердце и свела с этой распутницей казначейшей, которая смущала её рассказами о своих любовных похождениях. Мне не нравилось, что она так часто остаётся с ними наедине, но что я мог поделать, если она уже не ребёнок, а взрослая девушка? Но я и подумать не мог, что они втянут её в какие-то колдовские дела!
— И господин Арнольди, и господин Жерон упоминали баронессу де Витри, — заметил Марк.
— Правда? — старик поднял голову и взглянул на него. — Неужели она добралась до моей Карлотты?
— Вы думаете, она могла причинить ей вред?
— Возможно. Дело в том, что мы, я и казначей Альба, в какой-то мере повинны в смерти её матери Греоны, той самой ведьмы, о которой написано здесь! — он передал барону все три списка. — Мы тогда были молоды и в силу своего наследственного положения уже занимали посты в магистрате. Слухи о том, что Греона де Витри похищает и убивает детей и девственниц, несколько лет сковывали страхом всю округу. И именно мы с Альбой предложили магистрату положить этому конец. Мы вдвоём ездили в Магдебург и пригласили очень известного тогда белого мага-экзорциста, а потом вместе с ним организовали толпу горожан, которая под прикрытием вооружённой стражи ворвалась в замок. Греону повесили на воротах. Её дочь пощадили. Это нежное дитя с круглым личиком и огромными синими глазами, смотревшими на нас так испуганно, выглядело совершенно невинным. У нас просто не поднялась рука причинить ребёнку вред, и мы остановили расправу, на которую уже были готовы наши люди. Увы, это было ошибкой. Лучше б мы взяли этот грех на душу, но сейчас не страдали бы… — он тяжело поднялся. — Идёмте, барон, я пойду к казначею вместе с вами. Я найду слова, чтоб убедить его дать вам ту информацию, которую вы ищите.
Они спустились в нижний холл, но здесь их уже ждали все три сыщика, которых Марк отправлял с заданиями. Один из них сообщил, что городская стража хорошо знает карету Жерона, и стоявшие в ту ночь в карауле стражники подтвердили, что она выехала из города. Второй сыщик так же подтвердил, что такая карета проезжала внешние посты лагеря, при этом караульных смутило, что два коня, впряжённые в карету были совершенно разными, а сзади к карете были привязаны ещё два, тоже разной масти и породы. Поэтому караульные осмотрели карету, но увидев в ней четырёх дам, которые пояснили, что следуют в купальни и собираются кататься верхом, они успокоились и пропустили карету дальше. Описанные постовыми дамы имели приметы пропавших. Третий сыщик доложил, что не смог встретиться с казначеем, но опросил прислугу, и служанка госпожи Альбы, очень обеспокоенная её исчезновением, поведала, что та ушла из дома ночью, велев сказать мужу, когда он вернётся с пира в ратуше, что у неё заболела голова, она приняла снотворное и крепко спит. При этом она велела конюху вывести из конюшни своего белого иноходца и уехала на нём.
— Не думаю, что вам стоит терять время на разговор с Альбой, — произнёс бургомистр, выслушав их. — Если
