баржи. Не было никакого способа отказаться, не привлекая к себе слишком много внимания, вот почему он застрял посреди проклятой Фробусом реки, вместо того, чтобы быть достаточно близко для выполнения своего задания для барона Кассана.
Его не беспокоила реакция барона на его неудачу, как только он объяснит, что произошло. Ну, это было не совсем так. Он не беспокоился о том, что барон обвинит его в этой неудаче, учитывая обстоятельства, но он был человеком, который гордился выполнением своих задач. И, возможно, что еще более важно, ему сказали, что смерть Юрохаса была так же важна, даже более важна, чем убийство Трайанала. Если бы дело дошло до выбора между ними, если бы можно было выбрать только одну цель, тогда он должен был выбрать принца, а не наследника Теллиана, несмотря на всю вражду и ненависть между Кассаном и его презираемым соперником, и это сказало Уоршоу все, что ему нужно было знать. Могла быть только одна причина для нападения на королевскую власть, независимо от того, счел ли его покровитель нужным объяснить ему это или нет, и если король Мархос умер, а Юрохас нет...
Он снова тихо зарычал, но затем остановился и мысленно встряхнул себя. Возможно, в конце концов, не все потеряно, подумал он и взглянул на заряженную катапульту позади и выше его позиции на фальшборте баржи. Сам он не был опытным артиллеристом, но сколько потребуется подготовки, чтобы устроить "несчастный случай", который трагически повлиял бы на порядок в командной группе Томанака, как только боевые действия станут достаточно запутанными? Конечно, ему пришлось бы проявлять определенную осторожность в отношении того, как он это сделал, но он был способным парнем... и почти таким же хорошим пловцом, как упырь. Это был момент, о котором в высшей степени стоило помнить, поскольку северный берег Хэнгнисти оказался частью Саут-Райдинга.
***
- О, черт.
Базел не был уверен, кто произнес эти два слова. Он знал, что это был один из сотойи, сидевших на своих лошадях около него, но только по акценту. Слова прозвучали почти непринужденно, тихо, но с определенным сердечным пылом, когда гребень хребта перед ними внезапно почернел и вскипел упырями. Высокие, долговязые, неуклюже выглядящие существа остановились всего на мгновение, когда увидели армию Трайанала, выстроенную перед ними в боевой порядок. В каком-то смысле это было почти комично... или могло бы быть, если бы их было на несколько тысяч меньше. Они явно надеялись застать все силы на марше, рассредоточенными, и передовые ряды тварей заскользили по грязной траве, когда вместо этого увидели эти непоколебимые, бронированные линии пехоты, арбалетчиков и конных лучников, ожидающих их.
К сожалению, причина, по которой их ноги заскользили, заключалась в том, что тысячи и тысячи дополнительных упырей, наступавших за ними, не видели ожидающих людей и градани. Они продолжали мчаться прямо вперед, врезаясь в тех, кто пытался остановиться, чтобы пересмотреть свои варианты. Предполагая, что это было то, что сделали те передние ряды, то так оно и было. Это казалось маловероятным, упыри есть упыри... но не более маловероятно, чем высокие, узкие ромбовидные щиты, которые несли слишком многие из них.
- Щиты? - услышал он, как рядом с ним пробормотал Брандарк. - Упыри со щитами? Это против правил, не так ли?
- Что касается этого, - уши Базела дернулись от удивления, услышав обиженный тон другого градани, - я думаю, что тот, кто собрал этих парней вместе, не очень-то заботится о правилах.
- Похоже, что нет, - сказал Келтис с другой стороны, поднимая свой лук, но еще не натягивая его. - Однако я согласен с Брандарком. Это оскорбляет мое представление о том, как все должно быть.
- Не буду с вами спорить, - признал Базел. Он еще не поднимал свой собственный лук. Цели, которых он ждал, еще не появились, но не для других в армии... "Арбалеты готовы!"
Только бычий голос градани мог издать этот громоподобный рев, и странное, певучее напряжение стальной цели Ража звенело в нем, как колокол. Базел почувствовал, как его собственный Раж вскипает, поднимая голову, когда он призвал его к себе, и передний ряд арбалетчиков, казалось, задрожал, когда оружие было поднято, приклады прижаты к плечам, головы наклонены так, что холодные, сосредоточенные глаза смотрели поверх прицелов.
- Приготовься! - закричали командиры взводов и сержанты в первой шеренге пехоты, и коленопреклоненные градани наклонились вперед, упираясь плечами в свои близко расположенные щиты.
За гребнем прогремели барабаны. Оглушительное, звериное, визгливое пение вырвалось из тысяч омерзительных глоток в массовом военном кличе, который ни человек, ни градани никогда прежде не слышали. И за этим было что-то еще, что-то воющее, звук, который был одновременно более и менее звериным, чем сами упыри. Базел уже слышал нечто подобное раньше, как и Уолшарно, и Вейжон, и Брандарк, и Хартанг. Не совсем то же самое, конечно, потому что этот был более глубоким, средством передачи команд, а не просто недифференцированным воем стихийной ярости и голода. И все же ошибки быть не могло.
<Странно, насколько похоже на демонов звучат "дьяволы", не так ли?> - спокойно сказал Уолшарно в глубине его мозга. <Учитывая, как сильно они должны ненавидеть друг друга, можно было бы подумать, что они, по крайней мере, попытаются звучать по-другому.>
- Не уверен, но думаю, что в их ушах мы звучим как люди, не отличающиеся от градани, - ответил Базел.
<Вероятно, нет. Но не думаю, что это так уж сложно, брат. Если разобраться, у зла есть только один голос.>
Базел дернул ушами в знак согласия, и затем упыри хлынули вниз по западной стороне хребта, размахивая в приливе ярости своим грубым оружием с кремневыми краями. Те, кто колебался, больше не колебались. Они мчались вперед с бешеной, смертоносной скоростью своего вида, крича о своей ненависти... и своем голоде.
- Арбалетчики! - Низкий голос взревел еще раз, когда упыри с пеной понеслись вниз по длинному пологому склону. Пятьсот ярдов отделяли их от ожидающей армии. Потом четыреста. Три сотни. Две. - Огонь!
КИИИРВУУУУНГ!
Двести арбалетов со стальными луками выстрелили как один, направив свои плоские, смертоносные стрелы в лица упырей. Их блестящие щиты были немногим больше, чем плетенки из лозы, обтянутые кожей. Они даже не замедлили движение стрел со стальными наконечниками, и на этот раз более глубокие, клокочущие вопли агонии, а не просто ненависти, вырвались брызгами разорванной плоти и крови. Десятки упырей пали, многие из них зализывали раны, нанесенные им пролетавшими
