насмешка? Сидевший у стены Мышь уж точно напоказ хмыкнул, да еще с издевкой.
– Ритуал проведу без сучка без задоринки, – хмуро и твердо заверил Огнегор. – Есть и мысли о том, кто мне в этом поможет. Осталось понять: где мне взять Чернобогову кровь?
– Будет тебе Порча, не сомневайся, – пробулькала курица. – Возьми какую-нибудь посуду.
Не ожидавший такого приказа хозяин Бугры-горы растерянно оглянулся и приметил на полу миску – вроде из-под крупы…
– Поторопись, – злобно прошипела Ряба.
Колдун суетливо схватил миску и поставил ее перед пернатым демоном.
Курица внезапно отмерла – гортанные звуки пропали, голова задвигалась, глазенки захлопали. Выпрямившись, тварь встрепенулась, разбросав вокруг перышки. Глянула недоуменным взглядом на Огнегора, но сказать ничего не успела – вдруг вытаращила зенки и наклонила голову над посудиной, издавая рыгающий звук. Спустя мгновение из широко раскрытого клюва в миску хлынула дымящаяся темная жидкость.
– Вэ-эээээ…
Огнегор отступил на шаг, глядя, как извергается из нутра Рябы кровь Чернобога. Суть черной волшбы, самая опасная субстанция в мироздании… Колдун наконец осознал, отчего при виде демонов его всегда в дрожь бросало. Они – плоть от плоти Тьмы, а она – плоть от плоти самого Чернобога. Ряба и Мышь лишь сосуды, в которых плещется Порча! Они ее переносчики и могут по надобности выхаркивать жуткую жидкость… Похоже, страшнее этих тварей в Белосветье и впрямь не сыскать…
– У-эээх, – проворчала Ряба, откашливаясь и отплевываясь. Зыркнула на Огнегора с удивлением, кивнула на миску. – Ох, ну дела! Видать, доверяет тебе госпожа безмерно, раз соком нашим одарила. Смотри, не расплескай да не трать понапрасну!
Отобедавший кузутиком Мышь смачно потянулся и направился к собранной торбе, ковыряясь в зубах осколком косточки.
– Пора нам, – глухо напомнил он Рябе.
– И куда вы нынче? – поинтересовался Огнегор, с трудом скрывая радость.
– Куда, куд-куда. То наше дело, – огрызнулась Ряба, устраиваясь в своем коробе. – Ты, главное, наказ повелительницы не забудь, а то хлопот не оберешься, колдунишка.
Мышь раскорячился, закинул лямки на плечи и с кряхтением поднял привычную ношу. Неразлучная парочка миновала хозяина, не попрощавшись, и двинулась к выходу, даже не оглянувшись, но обижаться Огнегор и не подумал. Едва демоны скрылись из виду, он потер ладони и с облегчением вздохнул. Что ж, все складывалось как нельзя удачно! Незваные гости убрались – и словно гора с плеч свалилась. Казалось бы, сколько жути навидался, ко всему, даже самому страшному, привык, но их уход обрадовал несказанно.
Намусорили тут, все кровью заляпали, костями пол завалили… Ну и ладно. И то, что нескольких кузутиков слопали, не беда. Если вдуматься, что кузутики, что зашедшие погостить демоны – все исчадия Тьмы, раз жрут друг друга, значит, так надо, это исключительно их дело. Впрочем, Огнегор был уверен, Ряба и Мышь повадились служек есть, да еще живьем, разбрасывая останки кровавой трапезы по покоям, нарочно, чтобы позлить гостеприимного хозяина и лишний раз подчеркнуть свою вседозволенность. Уж точно жилистые работяги никак не вкуснее отборных яств, которыми потчевали демонов-гостей в Громовых Палатах. Бедняга Пыря, кажется, аж седеть начал – небось воображал, как и его в один прекрасный день слопает бесстрастная парочка. Теперь успокоится.
Эх, да что там! Ушли демоны – и ушли. Что было, то прошло.
Покусывая ус, Огнегор присел у миски и с любопытством уставился на Порчу. Тех, кем она овладевала, он встречал не раз. Тех, кого она калечила и убивала, видел даже чаще. Но вот экстракт, да еще чистый – если можно так называть Чернобогову кровь, – наблюдал впервые. Маслянистая, с фиолетовым отливом… тягучая, слегка похожа на деготь или кровь худов, но не такая густая… И живая. Поверхность подернулась зыбью, вспучилась бугорками, опала, успокоилась… Захваченный исследовательской страстью Огнегор никак не мог отвести глаз от завораживающего зрелища.
– Хойзяйн?
Голос Пыри вывел колдуна из оцепенения. Шутик стоял у входа в покои, прижимая кулачки к груди.
– Найши гойсти… тойго… саймого… уйшли, кайжись. Нийкто йих не ойстайновил, как вы и прийказывайли.
– Знаю, – Огнегор осторожно поднял миску с Порчей с пола. – Уберитесь тут. Чтоб духу… дорогих гостей не осталось.
– Буйдет сдейлано!
Колдун неспешно двинулся в свои покои, держа в руках миску и изо всех сил стараясь не расплескать драгоценную жидкость. Все к лучшему. Ходячая жуть убралась восвояси, а он теперь стал обладателем самого страшного колдовского оружия в Белосветье… Теперь все срослось.
Теперь можно начинать.
Осенняя тоска
– Скучаешь?
Она промолчала, продолжая смотреть на клубящийся тьмой окоем. Солнце заливало щедрыми лучами море и пляж далеко внизу, а вдали небо, как обычно, темнело свинцовыми тучами, среди которых время от время вспыхивали короткие зарницы.
Он встал рядом, проследил за ее взглядом и недоуменно хмыкнул. Зачем глазеть на одно и то же, раз оно изо дня в день не меняется? Он терпеливо ждал ответа, и смолчать было совсем уж невежливо.
– Хорошо в гостях, кому дома скучно, – произнесла она, кутаясь в распашень. Убеждала себя, что здесь, на краю обрыва, ветрено, оттого и озноб. А тревога, сжимающая сердце холодными липкими пальцами, тут ни при чем. – Мы здесь в гостях, а я по дому стосковалась. В Китеже скоро зимний сбор, странники домой вернутся, пир начнется. Все новыми историями будут делиться, подвигами похваляться, о диковинах да о чудесных местах рассказывать…
– Ну, уж тебе-то будет, что рассказать… – заулыбался было он, а потом сник, поняв, что сказал глупость.
Никому она ничего не расскажет. Да если подумать – и рассказывать по большому счету не о чем. Придет срок весной, поедет она в Китеж тихой мышкой, ниже травы, тише воды, держа язык за зубами. Как того требует долг и оказанная ей великая честь.
– Не знал я, что у вас пиры, – скрывая неловкость, произнес он. – Ужель прям как у нас? Чтоб вино рекой, а хвастовство трубой?
– Наши пиры не такие, как у Владимира, – улыбнулась она. – Более… чинные.
– Скукотища, – заявил он, отряхивая руки.
Она наконец-то повернулась к нему и по песку на руках поняла, что он снова бродил по берегу в поисках своих сокровищ.
– Нашел что-нибудь? – полюбопытствовала она из вежливости.
– Да сегодня немного. Смотри, – он с готовностью раскрыл поясную сумку, вытряхнул в свою гигантскую ладонь несколько ракушек и затараторил: – Смотри какие! Вот эта вот, витая, красивая, да? Цвет необычный. А вот эта, с розоватым оттенком, смотри – повернешь, а она на солнце радугой переливается!
Таких ракушек в избе – уже сундук наберется. Неуемная его страсть тащить с берега
