— Как ты предлагаешь это сделать, хлопчик?
— По одному за раз, полковник. У дверей есть ручки, и — даю голову на отсечение — они изнутри не заперты. Это же «четвертый рейх», тут никто не считается с частной жизнью высшего эшелона, особенно если учесть, что Монлюк — или кто он там еще — этими высшими чинами и окружен.
— Логично, — признал Витковски. — Ты растешь, парень, и умнеешь прямо на глазах.
— Я польщен.
Лэтем подал знак Диецу и французским агентам, чтобы они присоединились к нему и полковнику у стальной двери. Он шепотом дал им троим указания, и они вместе взялись за работу. Одна за другой открывались и закрывались двери, и лучи бледно-голубого света перекрещивались в тот момент, когда двери закрывались. После визита в восьмую комнату капитан Диец доложил Дру:
— Мы этих педиков часа на два вывели из строя.
— Вы уверены? Хорошо их связали? Нет у них рядом стекла, ножа или бритвы?
— Связали мы их крепко, К.О., но в этом и нужды-то не было.
— Что вы имеете в виду?
Спецназовец вытащил из кармана шприц и пузырек с жидкостью.
— Каждому по четверти дюйма, правильно, полковник?
— Что?
— Ну ты ж не можешь все предусмотреть, хлопчик. Я просто продублировал. В артерию левой руки — так, капитан?
— Да, сэр. Второй сжимал им руки, чтобы я не промахнулся.
— Сплошные сюрпризы, Стэнли. Может быть, я еще чего-нибудь не знаю?
— Надо будет подумать.
— Забудьте об этом, — прошептал Лэтем, поворачиваясь к десантнику. — Что там было в тех трех комнатах?
— В той, что поближе к кровати, — огромная ванна, в жизни такой не видел. Кругом хромированные поручни, чтоб старик мог передвигаться. А две другие — это фактически одна комната. Стену убрали, и теперь там сплошные компьютерные установки.
— Нашли-таки! -сказал Дру. — Теперь нам остается только найти эксперта по этому оборудованию.
— Я думал, у нас есть. Зовут ее Карин, если вы запамятовали.
— Боже мой, конечно! Теперь слушайте меня, Диец. Вы, наш Великий Разведчик полковник. Первый и Второй встаньте по обе стороны от постели старого Монлюка...
— Вы говорите, это Монлюк, — прервал его Диец, — но я сказал бы, что это кое-кто другой, хотя мне даже думатьоб этом не хочется!
— Тогда не думайте. Просто встаньте с флангов, и если он проснется, не давайте ему ни до чегодотрагиваться. Ни до чего — будь то кнопка, выключатель или какой-нибудь провод, который он может оборвать! Нам нужно залезть в эти компьютеры и узнать, что там.
— Почему б нам не воспользоваться волшебной иглой полковника, К.О.?
— Что?..
— Вместо четверти дюйма, может быть, дюйм?
— Не знаю, капитан, — сказал Витковски. — Я не врач. В его возрасте эта штука может оказать далеко не тонизирующее воздействие.
— Ну тогда опять дюйм, какая разница?
— Неплохая идея, — прошептал Дру. — Есливам это удастся.
— Слушайте, этот Второй просто чудеса творит с венами. Мне так кажется, он явно был врачом.
— У всех, кто служил в Иностранном легионе, медицинская подготовка, — объяснил полковник. — А что тысобираешься делать, К.О.?
— То, что ты хотел: закрою стальную дверь и вызову штурмовой отряд. Потом свяжусь с Карин и нашим лейтенантом, чтоб они шли следом.
Лэтем вытащил радио, включил его на военные частоты и приказал отряду французской разведки взорвать ворота и, прежде чем атаковать замок, воспользоваться громкоговорителем. Потом переключился на связь с мысом:
— Слушайте меня внимательно. Сейчас сюда войдут французы. Когда здесь будет безопасно, я свяжусь с вами. И тогда, Карин, поднимайся как можно скорее на верхний этаж, но толькокогда все будет под контролем. Не раньше! Понятно?
— Да, — ответил лейтенант. — Значит, вам, ребята, все-таки удалось?
— Удалось, Джерри, но до конца еще далеко. Тут маньяки фашисты, они могут прятаться по углам — лишь бы убить хоть одного из нас. Не пускайте Карин вперед себя...
— Я вполне способен сам принимать такие решения...
— Да заткнись ты! Все, конец связи!
Дру подбежал к постели Монлюка. Второй и Диец готовились усыпить иссохшего старика.
— Давай! -сказал спецназовец. Второй схватил тонкую левую руку и нажал на мягкую внутреннюю сторону локтя. — Где вена? -прошипел Диец по-французски.
— Он же старик. Увидишь хоть одну голубую жилку, коли в центр!
— Mein Gott! — завизжал древний старик в постели. Глаза у него вдруг вылезли из орбит, рот скривился, тик в правом глазу усилился. То, что проследовало за этим, заставило Витковски побледнеть, он весь задрожал. Гневная речь на визгливом немецком наэлектризовывала, скрипучий голос звучал на пределе возможностей голосовых связок:
— Если они будут бомбить Берлин,мы уничтожим Лондон!Они пошлют сотню самолетов, мы станем посылать тысячи и тысячи, пока город не превратится в груду кровавых камней! Мы дадим англичанам урок смерти! Мы... — Старик снова упал на шелковые подушки.
— Проверьте пульс! — сказал Лэтем. — Он должен выжить.
— Учащенный, но пульс есть, мсье, — сказал Второй.
— Вы знаете, что сейчас декламировал этот сукин сын? — спросил побледневший Стэнли Витковски. — Он повторил ответ Гитлера на первую бомбежку Берлина. Слово в слово!Просто не верится!
Внизу на дороге напротив замка показались бронетранспортеры штурмового отряда и ракетными снарядами разнесли ворота. Голос, звучавший из громкоговорителя, разносился в ночи на тысячи ярдов:
— Всем, кто внутри, бросить вниз оружие, или вы будете убиты! Выходите и покажите, что у вас нет оружия! Это приказ французского правительства, наш отряд уничтожит этот замок и будет стрелять в любого, кто останется внутри. У вас две минуты на размышление!
Десятки мужчин и женщин медленно, со страхом выходили из замка с поднятыми руками. Они построились на круговой подъездной аллее: охранники, повара, официанты и проститутки. А голос из громкоговорителя продолжал:
— Все, кто остался внутри, считайте себя трупами!
Вдруг белокурый мужчина выбил окно на третьем этаже и крикнул:
— Я спущусь, господа, но я должен кое-кого найти. Можете в меня стрелять, но я долженее найти. Даю слово, вот мое оружие.
Послышался звон стекла, затем из окна полетели пистолет и полуавтомат; они упали на аллею, и фигура в окне исчезла.
— Entrez![171]— раздался приказ из громкоговорителя, и восемь человек в боевом снаряжении ринулись в разные входы, подобно паукам, быстро подползающим к насекомым, запутавшимся в их паутине. Прозвучали единичные выстрелы, уничтожая нескольких фанатиков, не пожелавших отказаться от своего мерзостного дела. Наконец из парадной двери вышел офицер разведки, впереди него шел, покачиваясь, пьяный Жак Бержерон.
