Подземные русла, пронизавшие пространство под раскинувшимся на берегах реки великим городом, хранили некий секрет. Демону было поручено притащить в город целый флот, чье присутствие теперь волновало поверхность вод. Отсюда можно легко дотянуться до страшного сердца и внезапным броском схватить его множеством рук. Наесться досыта и обернуться свободным и сильным, как дюжина богов. Подняться подобно вождю жестокого мира древних времен. Повелительно, неотвратимо, неистово, яростно.
Карабкаясь вверх из черного речного ила, как огромный краб, демон пропускал сквозь себя вековые тайны – их много скопилось на дне древней реки. Слой за слоем ложились на дно реликты из былых преданий – зацепившиеся за обломки грязные сети, затонувшие корабли, неровные ряды запечатанных, еще хранящих земные богатства амфор. Повсюду валялись гниющие кости – течение сметало их в кучки на дне карстовых воронок, – а еще глубже, в плотном иле, в объятиях тьмы, лежали мослы, которые давление сплющило и превратило в кристаллические решетки, напоминающие каменные скелеты.
Покой, понял демон, не наступает даже после смерти. Глупые люди, чья жизнь коротка, а желания безмерны, явно считают иначе и мечутся, как мысли, над медленным хороводом почвы и скал. Вода же способна устремиться вперед, обгоняя всех и вся, а может стоять на месте почти без движения. Именно в ней проявляет себя священная сила богов, но сама вода ничего не чувствует.
Демон знал: эту силу можно взнуздать. Боги научились ею пользоваться и теперь повелевают океаном. Однако океан питается от рек и ключей, бьющих из толщи скал. Морские боги на самом деле зависят от богов рек и внутренних водоемов. Демон, древнее божество-дух источника, решил восстановить нарушенное равновесие. Ждущая под городом сила поставит на колени даже морских богов.
Мысли об этом, их необычная четкость были слаще сладкого. Демон пробовал реку на вкус, ее яркое течение, обильные стоки с берегов. Внутри демона просыпалось сознание.
Какое наслаждение!
– Хороша затычка.
Шурк повернулась к Теголу. Тот улыбнулся с невинным видом.
– Ну, если ты соврал, Тегол Беддикт…
– Чтобы я соврал? Да никогда! – Тегол встал с пола и принялся мерить шагами захламленную комнатку. – Можешь гордиться своей работой, Селуш. Ловко ты подоткнула кожу вокруг самоцвета – ни одной морщинки не видно.
– Если только не хмуриться, – вставила Шурк Элаль.
– Даже тогда лишь ма-аленькая складочка…
– Что ж, тебе виднее.
Селуш торопливо сложила материалы в мешок.
– Я так и знала. Опять будет буча.
– Тебе следовало бы ее поблагодарить, Шурк, – предложил Тегол.
Трогая кончиками пальцев вставленный в лоб самоцвет в серебряной оправе, воровка, помешкав, со вздохом сказала:
– Спасибо, Селуш.
– Я не тебя имела в виду, – ответила женщина. – Тисте на подходе. Летер проиграл войну, страшно, что теперь будет. Помяните мои слова – в моду войдет серая кожа. Мне, однако, недосуг менять подход к делу, – неожиданно просветлев, добавила она. – Смешивать грунт для мертвенно-бледных оттенков я уже умею. – Посмотрев на Шурк Элаль, женщина продолжила: – Работа с тобой и мне пошла на пользу, Шурк. Назову новую серию «Мертвая воровка в полночь».
– Забавно.
– Спасибо. Но о комиссионных даже не заикайся.
– Мне бы и в голову не пришло.
– Ну, пора, – сказала Селуш, закидывая мешок на плечо. – Пару дней посижу в подвале. Чего и вам советую.
Тегол обвел взглядом комнату.
– У меня нет подвала, Селуш.
– Я всегда говорила: главное – подать идею. Пока!
Зашелестела занавеска, и женщина скрылась.
– Сколько сейчас времени? – спросила Шурк Элаль.
– Почти рассвет.
– Где твой слуга?
– Не знаю. Где-то шляется.
– Серьезно?
Тегол хлопнул в ладоши.
– Давай поднимемся на крышу. Посмотрим, как мой стражник-молчун отреагирует на твою красоту.
– Что он там делал все это время?
– Наверное, стоял прямо над входом на случай появления непрошеных гостей. Чего, к счастью, не случилось. Посыльная от Бриса не в счет.
– Как можно остановить лазутчика, стоя на крыше?
– Полагаю, слетев вниз шквалом из мечей, ножей и дубинок и в мгновение ока вышибив наглецу мозги. А ты хотела бы, чтобы он окликнул нас, побежал к задней лестнице, спустился вниз и тогда уж сполна отомстил за нашу смерть?
– За твою смерть. Я и так мертвая.
– Ты, разумеется, права. Извини.
– Неудивительно, что ты в растерянности, Тегол, – произнесла Шурк, обеими руками откидывая назад текучие черные волосы, – от этого жеста привлекательно всколыхнулась ее грудь. – Раньше тебя не интересовали мои достоинства.
– Ага, достоинства. Удачное выражение, под ним можно понимать все что угодно. Так мы идем приветствовать зарю или как?
– Если настаиваешь… Только ненадолго. Ублала начнет волноваться.
– Харлест ему растолкует, что мертвым незнакомо чувство времени, Шурк.
– Он что-то бормотал о четвертовании Харлеста, когда я уходила.
Шурк первой направилась к лестнице, ведущей на крышу.
– Ты, кажется, говорила, что он запечатан в саркофаге, – заметил Тегол.
– Зато его хорошо слышно. Он грозно шипит и царапает крышку изнутри. Это действует даже на мои мертвые нервы.
– Будем надеяться, что Ублала не успеет ничего натворить.
Они начали подъем.
Небо бледнело на востоке, но воздух сохранял свежесть. Телохранитель молча указал на реку.
Ее поверхность кишела судами флота эдур – сотни рейдерских баркасов и барж, черные полотнища парусов. На флагманских кораблях из бортов выдвинулись весла. Высадка десанта могла начаться через удар колокола.
Тегол некоторое время наблюдал картину, затем посмотрел на северо-восток. Столбы белой пыли вчерашней битвы рассеялись, лишь легкий дымок вился над развалинами крепости, подсвечиваемый высоко над горизонтом первыми утренними лучами. Вдоль западной дороги двигалось вытянутое пыльное пятно, оно приближалось по мере восхода солнца.
Тегол и Шурк долго стояли молча. Наконец женщина отвернулась и сказала:
– Мне пора.
– Не лезь на рожон, – посоветовал Тегол.
Шурк задержалась на верхней ступеньке лестницы.
– А ты, Тегол Беддикт, не слезай с крыши. И не отпускай далеко стражника.
– Хороший совет.
– Герун Эберикт не преминет заглянуть к тебе в гости.
– К тебе тоже.
