В ту же минуту пожилой слуга в канзу вкатил в комнату сервировочный столик. Под пристальным взором Сары он начал разливать из серебряного самовара чай. Он делал это с такой элегантностью и церемонностью, присущими слугам прошлых лет, что у Деборы возникло предположение, что он когда-то работал в английской семье. Ее очень удивило, что Сара переняла эту систему — систему слуга-господин, потому что помнила, как та ненавидела ее в юности.
Сара пригласила Дебору к столу, на котором стояли тарелки с сандвичами, печеньем, фруктами и сыром, и спросила:
— Сколько ты планируешь пробыть в Кении?
— Не знаю. Еще четыре дня назад я даже не планировала сюда приезжать!
— Как тебе живется в Калифорнии? Работа врача приносит хороший доход?
В этот момент в комнату вошла молодая девушка в униформе служанки и застыла в дверях. Увидев ее, Сара жестом подозвала ее к себе, попросила Дебору подождать и уткнулась в лист бумаги, который ей дала служанка. — Нет, нет, — с нетерпением в голосе произнесла Сара. — Передай повару, что я хочу холодный суп из огурцов, а не из лука-порея! И вместо шардоне нужно каберне совиньон!
Сара говорила на суахили, а Дебора слушала.
— Гостей рассадили нормально, кроме вот… — Сара взяла карандаш и что-то написала на листе. — Посадите епископа Масамби справа от посла, а генерала Мацруи сюда, рядом с министром иностранных дел. И скажи Саймону, что танцоры должны быть готовы к девяти часам ровно. — Когда служанка ушла, Сара извинилась перед Деборой: — Если я не буду контролировать их, они мне тут такого наделают. Эти девчонки из деревни такие глупые!
Дебора смотрела на свою старую подругу. Была ли эта властная «светская львица» Найроби той Сарой, которая когда-то босоногая сидела на берегу реки Чания и мечтала о мини-юбке? Дебора ощутила, как стены колониального особняка пошатнулись, словно и им стало вдруг ужасно неловко.
— Сара, а тебе не бывает одиноко? Живешь в таком большом доме совершенно одна.
— Одна! Деб, да у меня нет времени на то, чтобы побыть одной! У меня дома постоянно что-то происходит — практически каждый вечер. В выходные дом полон гостей. А на праздники и каникулы ко мне приезжают дети, конечно же.
— Дети!
— У меня два мальчика и три девочки. Мальчики учатся в Англии, девочки в Швейцарии.
— Но ты же сказала, что не была замужем.
— Что за провинциальность, Деб! Я думала, ты женщина более либеральных взглядов. Для того чтобы иметь детей, женщине не обязательно выходить замуж. Я хотела детей, а не мужа. Знаешь, Деб, кенийские мужчины все такие мачо. Если бы я вышла замуж за одного из них, мне бы пришлось полностью подчиняться ему. Он бы даже мог отобрать у меня мой бизнес! У моих детей пять разных отцов. И это меня полностью устраивает. Сейчас они получают европейское образование. Когда вернутся в Кению, то смогут занять хорошее положение в высшем обществе.
Дебора смотрела на свою чашку с чаем. Что-то было не так. Сара казалась такой самодостаточной, такой амбициозной. Она говорила о женской либеральности, употребляла такие слова, как мачо, но при этом обращалась со своими слугами словно с рабами. Когда Сара появилась в дверях своего офиса в «Доме Матенге», Дебора была так рада видеть свою старую подругу, что подумала, что та совершенно не изменилась. Но Сара изменилась, теперь Дебора это понимала. С каждой минутой женщина, сидевшая напротив нее, превращалась в незнакомку.
В соседней комнате зазвонил телефон. Через минуту вошел Саймон и что-то пробурчал хозяйке. Она ответила на суахили:
— Скажи им, что я уже еду.
Но перед тем как покинуть дом Сары, Деборе нужно было узнать кое-что.
— Что произошло, — спросила она, — после моего отъезда? Что ты делала?
— А что я могла делать, Деб? Я выживала! Сначала я купила на бабкины деньги старую швейную машинку миссис Дар. Сшила несколько платьев и возила их по магазинам Найроби. А когда деньги кончились… — она грациозным движением поставила чашку на блюдце, — мне пришлось идти к городским банкирам, которые соглашались иметь со мной дело только за определенные «услуги». И знаешь, Деб, по прошествии некоторого времени я поняла, что ничего такого в этом нет. Вот такая глупая штука эта гордость.
Сара замолчала. Затем она посмотрела на часы и продолжила:
— Потом я стала весьма успешным предпринимателем. Выкупала маленькие компании и жила весьма неплохо. Когда поняла, что шить одежду для простых секретарш невыгодно, бросила это дело и начала разрабатывать модели платьев в африканском стиле, что принесло мне кучу денег. Это было очень мудрым шагом с моей стороны. — Сара крутила на запястье медные браслеты. — Теперь мои платья продаются по всему миру. У меня магазины на Беверли Хиллз и в Париже, на Елисейских Полях.
— Я очень рада за тебя, — тихо сказала Дебора.
— А ты, Деб, добилась успеха? Помнится, ты была одержима весьма странной идеей занять место своей тети, когда та умрет. Надеюсь, ты бросила эту идею!
— Я работаю в паре с другим хирургом. Планируем открыть свою клинику.
Повисла неловкая пауза: женщины сидели молча, избегая смотреть друг другу в глаза. Наконец Дебора спросила о Кристофере.
— У него все хорошо, — весьма небрежно бросила Сара и, в свою очередь, спросила у Деборы про ее мать.
Дебора не сказала Саре правды: что пятнадцать лет назад ей было очень плохо, когда она думала о том, что занималась любовью с собственным братом, что она была так зла на мать за то, что та скрыла от нее правду, что Дебора написала ей чудовищное письмо, вложив в него всю свою ненависть и злобу. Спустя две недели она получила от нее ответ, но Дебора порвала письмо, даже не прочитав его. После этого из Австралии пришло еще несколько писем, которые постигла та же участь, что и первое. Потом письма перестали приходить.
— Сара, — спросила Дебора, — ты не знаешь, зачем меня хочет видеть твоя бабушка?
— Понятия не имею. Наверное, собирается потрясти над тобой куриными костями или еще чем-нибудь. — Она встала, величаво и грациозно, словно королева, заявляющая всем своим видом, что аудиенция закончена. — Извини, Деб. Но мне правда нужно ехать. Ты точно не придешь сегодня?
— Точно. Я должна ехать в Найэри.
В дверях Дебора остановилась и посмотрела на незнакомку, которая когда-то была для нее как сестра.
— Сара, а где сейчас Кристофер? Тебе что-нибудь известно о нем?
— Где он? Дай-ка подумать. Какой у нас сегодня день? Полагаю, он в Онгата Ронгай.
— То есть он в Кении?
— Конечно. Где ж ему еще быть?
— Я искала его в телефонной книге…
— Телефон приведен там под названием клиники «Вангари». Несколько лет назад, после смерти жены, мой глупый братец пришел к Иисусу. Так что теперь он не только врач, но еще и проповедник. Работает на общественных началах в деревне масаев. Будто они скажут ему за это спасибо! Я говорила ему, что он напрасно тратит свое время.
