Я подбежал к Джайлсу прежде, чем он успел встать на ноги. Вода была так холодна, что у него, похоже, перехватило дыхание. Теперь настал мой черед надавить на спину противника коленом. Сжав его шею обеими руками, я пригибал его голову к воде. Джайлс извивался, пытаясь вырваться, но силы его были на исходе, и сопротивление становилось все слабее. Голова старика оказалась под водой, он издавал жуткое бульканье. Я знал: лишь один из нас выберется живым из этой проклятой лужи — и не давал ему возможности глотнуть воздуха.
По телу Джайлса пробежали последние судороги, и оно обмякло в моих руках. Он издал ужасающее хлюпанье, от которого у меня все внутри похолодело. То была последняя попытка вдохнуть воздух наполненными водой легкими; в следующее мгновение тело Ренна превратилось в подобие огромной тряпичной куклы. Я не выпускал из рук его шеи, слезы текли по моим щекам, мешаясь с дождевыми струями. Потом я опустился на колени перед человеком, которого только что убил, и разразился рыданиями.
Не знаю, сколько времени я стоял на коленях в ледяной воде рядом с мертвым. Наконец я поднялся на ослабевшие ноги и, содрогаясь, заставил себя перевернуть тело лицом вниз. Почти ослепнув от слез, я обшарил его карманы. В одном из них обнаружился кошелек, в другом — толстая пачка бумаг, завернутая в промасленную кожу. Я забрал все это и, не оглядываясь, побрел к дому.
Барак и Тамазин вернулись час спустя, промокшие насквозь. Тамазин выглядела расстроенной, покрасневшие глаза говорили о том, что она недавно плакала. Я встретил их, сидя у огня в гостиной. Подбросив в очаг несколько новых поленьев, я помешивал угли кочергой. В том, что у меня началась лихорадка, не оставалось никаких сомнений, ибо озноб сменялся приливами жара, во время которых по лицу струился пот. Барак и Тамазин в ужасе уставились на меня, так как я был перепачкан грязью с головы до пят, а от мокрой одежды валил пар.
— Господи боже, сэр, что случилось? — воскликнул Барак, подбегая ко мне.
— Джайлс Ренн погиб, — произнес я едва слышно. — Мы сидели здесь, в этой комнате, за ужином и беседовали. Внезапно им овладел приступ безумия, он выскочил в сад, призывая племянника.
У меня было время тщательно продумать эту историю, и сейчас, рассказывая ее, я смотрел прямо в голубые глаза Тамазин. Лгать мне приходилось не только ради собственного спасения, но и ради того, чтобы не впутывать Барака и его подругу в очередное темное дело.
— Найти его мне удалось не сразу, так как он убежал в вырубленный фруктовый сад, — продолжал я. — Я отыскал его в огромной луже, которая сейчас превратилась в настоящее озеро. Должно быть, он потерял сознание, упав в воду, и захлебнулся.
— Боже мой, но почему он вдруг впал в безумие? — закрыв лицо руками, прошептала Тамазин.
— Вероятно, тому виной его болезнь. Тяжкие недуги нередко влекут за собой помутнение рассудка. К тому же сегодня мне пришлось сообщить ему дурную весть. Мартин Дейкин, его племянник, умер два года назад. Для старика это оказалось непереносимым ударом.
— Бедный, бедный мастер Ренн, — пробормотала Тамазин, и на глаза ее навернулись слезы.
«Напрасно я подозревал эту девушку в хитрости и притворстве, — пронеслось у меня в голове. — Душа ее отзывчива на чужое горе и полна сострадания. Сейчас она искренне горюет о Ренне, как прежде горевала о мистрис Марлин. А в Йорке, во дворе аббатства, она сочувствовала мне».
— Где он? — спросил Барак.
— Там, у пруда. Он слишком тяжелый, мне не принести его в дом. К тому же я, кажется, нездоров.
— Пойду погляжу, что там такое, — сказал Барак. — А вы ждите здесь.
Тамазин подошла ко мне и положила на мой лоб свою прохладную руку.
— У вас сильный жар, сэр. Вам надо немедленно лечь.
— Да, я сейчас лягу. Я должен попросить у вас прощения, Тамазин.
— Но за что?
— За то, что я питал на ваш счет необоснованные подозрения.
— Я заслужила их, начав наше знакомство с обмана, — слабо улыбнулась девушка.
— Которому я придал слишком большое значение, — вздохнул я и тихо добавил: — Сегодня я потерял друга.
Она тихонько погладила мою закованную в наручник руку.
— Найти слесаря, о котором говорил Джек, оказалось не так просто. Но нам все же удалось его отыскать. Завтра он придет и избавит вас от этой мерзкой штуковины.
— Замечательно, замечательно. Спасибо вам за хлопоты.
— А мистрис Вуд спит?
— Да, Джоан сегодня рано легла. Она ничего не видела и не слышала, и, думаю, нам не стоит ее беспокоить.
Я немного помолчал и спросил, пристально глядя в лицо девушки:
— Почему вы плакали, Тамазин?
— Джек отыскал моего отца, сэр, — вздохнула Тамазин. — Он и в самом деле занимает при дворе неплохое положение. Представьте себе, он повар на королевской кухне. Но, по словам Джека, он слишком высоко задирает нос, а обо мне слышать не желает.
Она всхлипнула и прикусила губу. Глаза ее вновь наполнились слезами.
— Мне очень жаль, Тамазин.
— Глупо было так долго тешить себя мечтами. И я рада, что наконец узнала правду.
— Да, рано или поздно узнать правду все равно приходится, — произнес я, думая о Джайлсе. — Хотя подчас неведение бывает куда приятнее.
Несколько минут мы оба молчали. Потом пришел Барак. Судя по пронзительному взгляду, который он бросил на меня, стряхивая воду с волос, в голове у него зародились тревожные предположения.
— Ты бы не могла оставить нас вдвоем, Тэмми? — мягко попросил он.
Тамазин кивнула и направилась к дверям.
— Доброй ночи, сэр, — сказала она и вышла из комнаты. Я выжидающе посмотрел на Барака. Он вынул мой кинжал и положил на стол.
— Я нашел это в саду, у самой лужи.
— Должно быть, он выпал у меня из-за пояса, когда я пытался поднять Джайлса.
— Там вокруг все истоптано, словно после драки.
«Барак обо всем догадался, — понял я. — Он знает, что смерть Джайлса — отнюдь не следствие несчастного случая».
— На его лицо страшно смотреть, — проронил Барак. — Во взгляде застыло отчаяние.
Мысленно я порадовался тому, что избежал этого зрелища.
— Утром мы должны безотлагательно сообщить коронеру о случившемся, — отчеканил я, глядя Бараку прямо в глаза. — Полагаю, причины этой смерти не вызовут у него никаких сомнений. Джайлс Ренн утонул.
Барак выдержал мой взгляд, испустил вздох и медленно кивнул. Вопрос был закрыт.
— Тамазин сказала, что вы нашли ее отца, — перевел я разговор на другое.
— Да, он оказался поваром. Моему визиту он, прямо скажем, не слишком обрадовался. Заявил, что слышать не желает ни о какой дочери. Видно, каналья решил, что Тамазин подбирается к его денежкам. Надо же, бедняжка не слишком сильно ошибалась, — невесело усмехнулся он. — Отец ее хоть и не вельможа, но занимает при дворе теплое сытное местечко.
