— выдавал чистое, молодое тело, полное сил и с железным здоровьем.
Хотя, если вспомнить, где мы сейчас находимся, то «молодость» будет понятием ну уж очень относительным: и тысяча, и две лет — здесь «молодость». Если не «юность». Я-то, со своими двумя сотнями — вовсе «младенец»…
Фигура, словно призрак какой, постепенно приближалась, не ускоряясь и не замедляясь. Уже стало возможным различить черты лица незнакомки. Черты были приятными. Правда вот выражение лица её было несколько… нервным, что ли? Да, пожалуй, это определение больше всего подойдёт.
Да, она шла неспешно, да — её осанка была горда, величественна и больше подходила бы какой-нибудь королеве, да — глаза её смотрели уверенно, в них читалась сила, но, при всём при этом, некая нервность тоже улавливалась. Да и неспешность… Если бы я имел меньше опыта в боевых искусствах и хуже умел читать движения противника, то, пожалуй, легко не заметил бы, того, что эта неспешность даётся ей через силу. Что она, с большим облегчением, пустилась бы сейчас бегом, если бы что-то её не останавливало от этого действия.
Расстояние сокращалось. Я шёл и смотрел, не скрывая своего внимания. Во мне даже начинал проявляться некоторый интерес к этому «привидению». Всё же я человек, и не лишён любопытства.
Наконец, между нами осталось не более трёх метров. Она остановилась. Я же продолжил идти, решив просто обогнуть её. Почему? Да всё просто: интерес интересом, но я не дома. Я, Дзен знает, в скольких парсеках от своей планеты, в мире, правил общества которого толком не знаю, о законах имею самые смутные представления, а о том, кто здесь кто, и какие у местных расклады — не знаю вовсе. Легче лёгкого при таких входных данных влететь в серьёзные, возможно, фатальные неприятности. А женщины — это вообще, само по себе, кратчайший путь к проблемам. Я, конечно, бессмертный, но… условно. И нахожусь прямо сейчас не где-нибудь, а в мире Богов. Так что… вежливость, ещё раз вежливость и лучше мимо.
Неприятностей, правда, я не боялся — не в моей это натуре, но и специально их искать не имел никакого желания. Не теперь, когда и так их уже нашёл… Вселенского масштаба.
— Незнакомец, — не позволив мне отделаться вежливым кивком и пройти мимо, сократила расстояние между нами одним оставшимся шагом и коснулась пальцами правой руки моей груди, останавливая. — Куда ты спешишь? И что делаешь в Асгарде?
Её голос… был чарующе красив. От прикосновения по телу разошлась волна жара, который бросился мне в лицо и, должно быть, проявился краской на щеках. Я покраснел?.. Как ОЯШ? Я?
От изумления я даже замер и не сразу понял, что же она мне говорит. Тем более, что говорила она не на английском, как до того Один, а на том самом устаревшем аналоге германского, который Всеотец использовал в начале нашей беседы, когда подкреплял свои слова магией.
Я, кстати, так и держал с тех пор «щиты» поднятыми, общаясь с воинами на пиру на современном немецком. Должно быть, это выглядело, как жуткий акцент, но худо-бедно мы друг друга понимали. А на пиру надо ли большего?
— Как тебя зовут? — заглянув мне прямо в глаза снизу вверх, спросила она. Да — она была ростом выше среднего, то есть, где-то метр восемьдесят, метр восемьдесят пять, но с моими двумя метрами всё равно — снизу вверх.
От этого проникновенного взгляда, прикосновения, которое она так и не разорвала — наоборот, касалась моей груди уже не кончиками пальцев, а всей ладонью, от этого глубокого и чувственного голоса со страстными нотками, по телу продолжила расходиться волна жара. Только, в этот раз, кровь бросилась не к щекам… а к более конкретно подходящему ситуации месту. Даже органу…
Это… настолько меня поразило, что я вовсе остолбенел. Глаза мои расширились, а рот сам собой открылся. Руки начали подниматься, чтобы схватить самку за плечи. В груди, которой она касалась, начал зарождаться звериный рык. Ноздри расширились…
— О? Я вижу в тебе огонь Берсерка, незнакомец… — слегка расширились и её глаза тоже. — Как ты попал в Асгард? Ты знаешь, как покинуть его? Заберёшь меня с собой?
Не понимая, что делаю, я уже почти кивнул. Тем более, вывести её с этого золотого острова, для меня и правда не составляло труда. Надо лишь вернуться прыжком в покои, взять в руки Тессеракт и, используя его силу, прыгнуть на Землю. Пара мгновений, и мы уже там. Делов-то…
Но кивнуть я не успел. Девушка резко оглянулась назад, что-то там увидела, прикусила губу.
— Задержи их! — приказала она мне, а сама поспешила дальше, в противоположную сторону той, откуда пришла до того.
Я остался стоять ничего не понимающим столбом. И стоял так, пока ко мне не подбежали трое Эйнхериев, оттуда, куда указала мне «привидение» прежде, чем скрыться. Эйнхериев… женщин?
Нельзя сказать, что во время пира я таких не видел, или, что их было совсем мало, но всё же. Да ещё и сразу три?
Ещё больше удивило и шокировало то, что я раскинул руки в стороны, выпустив свои когти, чуть набычился и зарычал во всю мочь своих лёгких и лужёной глотки. Не просто зарычал, а с «Ударом Ци»…
«Ударом Ци», проведённым во всю силу, не сдерживаясь. Чем-то подобным, только гораздо слабее, я не так давно ударил Кицилия, превратив его липкую массу кровавых ошмётков. Но то был Кицилий. Асы, точнее Асини, оказались крепче. Они всего лишь попадали на пол гремящими мешками картошки в железных доспехах, лишившись сознания.
Я медленно закрыл пасть, втянул когти в кончики пальцев, распрямил спину, слегка деревянно повернулся, сделал несколько шагов вперёд, к стене и принялся методично, со всего размаха биться головой об эту стену.
Сильно. Тоже совершенно не сдерживаясь. Так, что лопалась кожа, разбрызгивалась во все стороны кровь, трескались кости черепа, сминался и проваливался внутрь черепа лоб, повреждая и расплёскивая мозги…
Раз за разом: один, другой, третий, пятый… двенадцатый. После двадцатого, я развернулся, побежал и прыгнул прямо с окна галереи вниз, в плещущееся там, внизу, море.
Я вынырнул, тряхнул головой, стряхивая с лица и волос воду.
— Не, к Дзену такие «командировки»! Пора домой… — самому себе заявил я.
* * *
Глава 115
* * *
Как минимум, один «плюс» в ночном приключении точно был: я почесал-таки свой зудящий и неистово чешущийся мозг! Да-да: напрямую. Когтями. В тот небольшой промежуток времени между тем, как мой череп
