Второй из Сервис этранже выстрелил. Нацист упал, голова его застряла в прутьях перил.
— Вперед! — приказал капитан Диец. — Осталось два этажа.
Они тихо продвигались вперед, юная проститутка Адриен плакала, вытирая нос о блузку.
— Это не так уж далеко, ma cherie[167], — тихо шептал Второй девушке. — Ты очень храбрая, и мы всем это расскажем.
— Расскажите, пожалуйста, моему отцу, — захныкала она. — Он меня так ненавидит!
— Я сам ему расскажу. Ты ведь настоящая героиня Франции.
— Правда?
— Иди-иди, детка.
~~
Лэтем, Первый и полковник резко остановились на лестнице, увидев, что Элиз предостерегающе машет им рукой позади себя. Они шагнули вниз, встав в тень устены, и стали ждать. Светловолосый охранник быстро вышел на площадку третьего этажа. Он был зол и взволнован.
— Фрейлейн, вы не видели Адриен? — спросил он по-немецки. — В комнате с этой свиньей Хейнеманом ее нет. Его там тоже нет, а дверь открыта.
— Они, наверно, пошли погулять, Эрих.
— Этот Хейнеман урод, Элиз!
— Неужели вы ревнуете, дорогой мой? Вы же знаете, кто мы и чем занимаемся. Мы отдаем свое тело, а не сердце, не чувства.
— Господи, она же совсем юная!
— Даже я ей говорила...
— Знаете, Хейнеман — извращенец. Он такого может потребовать...
— Не думайте об этом.
— Я ненавижу это место!
— Почему вы не уйдете?
— У меня нет выбора. Отец привел меня к ним еще школьником, и я был поражен: мундиры, дух товарищества... Меня выделяли из всех, сделали знаменосцем. Фотографировали.
— Вы еще можете уйти, дружок.
— Нет, не могу. Они заплатили за обучение в университете. И потом, я слишком много знаю — на меня устроят охоту и убьют.
— Эрих! — раздался мужской голос из коридора за лестничной площадкой. — Kommen Sie her![168]
— Ach, этот только и знает, что орёт. Сделай то, сделай это! Он меня не любит из-за моей учебы в университете. Я просто уверен — сам он и читать-то не умеет.
— Когда увижу Адриен, скажу, что вы... беспокоитесь. Запомни, парень, — только тело, не сердца!
— Вы хороший друг, фрейлейн.
— Надеюсь стать когда-нибудь еще лучшим.
Охранник по имени Эрих убежал с площадки, а Элиз спустилась на несколько ступенек и шепнула трем бойцам, прижавшимся к стене:
— Этого не убивайте. Он может пригодиться.
— О чем она говорит? — спросил Дру. Полковник объяснил, а Элиз снова стала подниматься по лестнице.
— Не надо пускать его в расход, она права.
— Почему?
— Парень хочет отсюда вырваться, и ему многое известно. Пошли!
Площадка четвертого этажа, по словам Витковски, не очень-то вдохновляла. Огромный, в двадцать футов, проход под аркой представлял собой открытое пространство между стеной, окаймлявшей весь верхний этаж. По всей видимости, то же было и со стороны черной лестницы. Двое охранников стояли в арке, еще один виднелся позади, — он сидел на скамейке. И опять Лэтем, Первый и полковник отступили, чтобы их не заметили, а Элиз вышла вперед.
— Halt! — заорал нацист справа, выхватывая пистолет из кобуры и целясь ей в голову. — Что ты здесь делаешь? Сюда нельзя!
— Тогда вам лучше спросить у герра... как его там... ну, у того, что в библиотеке. Он вызвал меня от этого гостя из Парижа и приказал прийти сюда, как только освобожусь. Я-то тут при чем?
— Was ist los? — заорал охранник с дальней скамейки, бросаясь вперед. — Кто ты?
— У нас есть только имена, вы же знаете, — сердито ответила проститутка. — Я Элиз и грубости не потерплю. Этот страшила из библиотеки сказал, чтоб я пришла сюда. А я, как и вы, подчиняюсь приказу!
Вдруг Элиз резко бросилась в сторону от линии огня и крикнула:
— Давайте!
В верхней части замка прозвучало несколько приглушенных очередей, и трое охранников рухнули. Штурмовой отряд во главе с Дру взлетел вверх по ступенькам. Проверив, не подает ли кто-нибудь из упавших признаков жизни, они стали ждать, прислонившись к стене.
— Выбирайтесь отсюда! — приказал Лэтем, обращаясь к Элиз, которая медленно прокралась по ступенькам к сводчатому проходу. — Я вам гарантирую свободу, леди, даже если мне для этого понадобится взорвать Кэ-д'Орсей.
— Merci, мсье. Ваш французский становится лучше с каждым часом.
— Возвращайтесь на кухню, — сказал Витковски. — Займите поваров разговорами, чтобы вели себя тихо.
— Это не проблема, mon colonel. Я сяду на стол и задеру юбку. Внешне они будут спокойны, а вот внутри... Au revoir.
— Как сказал capitaine, в этом мире полно несправедливости, — прошептал Второй, когда Элиз исчезла.
— Где же они? — сказал Дру. — Уже должны быть здесь.
* * *
Второй, заломив руки помощнику генерала Монлюка с гарротой на шее, толкал его вверх по узкой черной лестнице вслед за Диецем и малолетней проституткой. Они остановились.
— Bist Dues[169], Адриен? — тихо спросили на третьем этаже. — Что ты здесь делаешь?
— Я тебя хотела видеть, Манфрид, — захныкала девочка. — Со мной все так плохо обращаются, а я знала, что ты здесь.
— Откуда ты могла знать, Liebste? Назначение на посты держится в тайне.
— Помощники болтливы, если переберут шнапса.
— Они понесут за это наказание, малышка. Поднимайся, сюда, здесь мягкий ковер, и мы этим воспользуемся. Я говорил тебе, что твоя грудь становится все красивее с каждым разом?
— Убейтеего! — завопила Адриен, прижимаясь к стене у лестницы.
Два приглушенных выстрела — и охранник Манфрид упал. Гаррота натянулась, и они двинулись на последний этаж. На первый взгляд, пробраться туда казалось невозможным. За углом лестницы был сводчатый проход длиной метра три, один охранник находился в центре, другой дремал позади него на скамейке.
— Ты его знаешь? — прошептал Диец на ухо Адриен.
— Non, мсье. Он новенький. Я однажды видела его, вот и все.
— Как ты думаешь, он немец или француз?
— Скорее всего немец, сэр; Почти все охранники — немцы, но многие говорят по-французски — те, кто пообразованней.
— Я сейчас кое-что сделаю, ты только не пугайся, веди себя тихо, поняла?
