общий тип современного газетного фельетона».[122] Впоследствии В. С. Нечаева вновь вернулась к этому фельетону, настаивая по-прежнему, что его единоличным автором был Достоевский.[123]
В редакционной заметке «О продолжении «С.-Петербугских ведомостей в 1848 году» (С.-Петербургские ведомости. 1847. 9 окт. № 230) в перечне сотрудников газеты и их статей, напечатанных «в текущем 1847 году до 1 октября», при упоминании имен Э. И. Губера, Ф. М. Достоевского, В. А. Соллогуба и Ф. Ф. Корфа указано по несколько нумеров «Петербургской летописи»; при упоминании имени А. Н. Плещеева названа статья: «Критика (очерки Рима) Майкова»[124] и «Петербургская летопись», что дает основание считать, как верно заключил Б. В. Томашевский, что ему принадлежит один фельетон под этим названием.
До 1 октября 1847 г. в «С.-Петербургских ведомостях» было напечатано 24 фельетона «Петербургской летописи». Из них семь за подписью: К. Д. С. (№ 31, 37, 43, 49, 61, 69 и 75) принадлежат Губеру.[125] Семь — В. А. Соллогубу, из которых шесть за подписью: С. (№ 1, 9, 15, 55, 98 и 110) и один (№ 157), подписанный его полным именем. Пять фельетонов за подписью: К. (№ 203, 209, 215, 221 и 227) принадлежат, очевидно, Ф. Ф. Корфу. Четыре (93, 104, 121, 133) были подписаны инициалами Достоевского: Ф. Д.
Таким образом, только последний из 24 фельетонов «Петербургской летописи» (№ 81), подписанный «Н. Н.», мог принадлежать А. Н. Плещееву.[126] Так во всяком случае считала редакция.
Тем не менее соавторство Достоевского с Плещеевым при писании данного фельетона вероятно. Оно подтверждается следующими приведенными В. С. Нечаевой аргументами.
1. Иронически характеризуя жизнь «делового» Петербурга, Достоевский в фельетоне 27 апреля 1847 г. пишет: «Только один луч светлый и радостный, как будто выпросясь к людям, резво вылетел на миг из глубокой фиолетовой мглы <…> раздробился на тысячу искр в каждой капле дождя и исчез <…> как внезапный восторг, ненароком залетевший в скептическую славянскую душу, которого тотчас же и устыдится и не признает она» (см. выше, с. 11). Близкая мысль выражена в фельетоне 13 апреля: «Мы скептики; нам очень хочется быть скептиками. И ворчливо и дико сторонимся от энтузиазма, бережем от него свою скептическую, славянскую душу. Оно бы иной раз и порадоваться, да ну как не тому, чему нужно; ну как промахнешься; что тогда скажут об нас?» (с. 522).
2. В фельетонах Достоевского от 1 июня и в фельетоне от 13 апреля совпадает характеристика петербургского жителя. У Достоевского: «Петербургский, зимний, деловой и производящий наиболее сезон кончается только теперь, в настоящий момент, т. е. в конце мая. <…> и всякий обдумывает будущую зиму и свою будущую деятельность, каково бы оно ни было и каким бы образом ни производилось это обдумывание» (с. 24). Ср. в фельетоне Н. Н.: «Петербург отдыхает после дела. Каждое лето он, гуляя, собирается с мыслями; может быть, он и теперь уже надумывает, что бы ему сделать на будущую зиму» (с. 520).
3. Заканчивая фельетон 13 апреля и желая своим читателям и «себе хорошего лета», автор спрашивает: «Куда мы поедем, господа? В Ревель, в Гельсингфорс, на юг, за границу или просто на дачи?» (С. 522). Возможно, что предположение о поездке на лето из Петербурга в Гельсингфорс связано с планами Достоевского, который предполагал навестить брата, М. М. Достоевского, служившего близ Гельсингфорса (см. письма Ф. М. Достоевского к брату от января — февраля и апреля 1847 г.).
4. Предположение об участии Достоевского в фельетоне 13 апреля подкрепляется и некоторыми стилистическими особенностями текста. Так, автор четыре раза обращается к своим читателям, называя их «господа» (см. выше, с. 519). Это обращение — характерная примета повествовательной манеры Достоевского 1840-х годов. В фельетонах «Петербургской летописи» оно встречается около пятнадцати раз, в «Зубоскале» — четыре, в «Двойнике» только в беседе Голядкина с регистратором более семнадцати раз.
В то же время произведенное В. С. Нечаевой сопоставление данного фельетона с двадцатью фельетонами Плещеева, помещенными в 1846–1848 гг. в газете «Русский инвалид»,[127] показало принципиальное различие их манеры и стиля.
5. Впоследствии в «Дневнике писателя» за 1876 г. Достоевский вернулся к содержащемуся в фельетоне 13 апреля рассуждению о филантропах и привел строки из того же стихотворения Д. Давыдова.[128]
Таким образом, у нас есть основания считать, что Достоевский принял участие в сочинении фельетона вместе со своим другом А. Н. Плещеевым, которому и прежде помогал в литературной работе.[129]
Возможно, после смерти Губера фельетон был предложен редакцией Плещееву. Работа была срочной, и написанный фельетон мог не удовлетворить А. Н. Плещеева, в связи с чем он дал его Достоевскому на просмотр, а тот его радикально переделал. Это может объяснить близость стиля фельетона к манере Достоевского и подпись (не «А. П.» и не «Ф. Д.», a «Н. Н.»), a также то, что впоследствии Плещеев не участвовал в «Петербургской летописи».
Примечания
1
тиран поневоле (лат.).
2
Гоголь
3
с любовью (итал.).
4
Манон Леско (франц.).
5
это кокетливее (франц.)
6
это вы? (франц.)
7
господин (франц.).
8
Жан (франц.).
9
неистовство (итал.).
10
Предопределено (франц.).
11
непременно (франц.).
12
сюда, сюда (франц.).
13
из любви (итал.).
14
до крайних пределов (лат.).
15
или Цезарь, или ничто (лат.).
16
Бедный князь! (франц.)
17
услужливому кавалеру (франц.).
18
Но это очень серьезно, господа, не смейтесь! (франц.).
19
умением себя держать (франц.).
20
в одну четверть листа (лат.).
21
дворянин (франц.).
22
Здравствуй, друг мой, здравствуй! (франц.)
23
этот бедный князь! (франц.)
24
Премилая история! (нем.)
25
Мой милый Поль (франц.).
26
князь (франц.).
27
Это восхитительно! (франц.)
