просто хотел успокоить зверя. Кошка наагалея всегда такая злая, я привык сразу же её успокаивать…
Дейна уже почти не слышала возмущений Шерра и с улыбкой смотрела на Ссадаши. Внутри пело и крепло счастье, и ей хотелось неудержимо радоваться жизни.
Ссадаши тоже щурился в улыбке, и его лукавый взгляд обещал ей какую-то новую невообразимую каверзу.
С начала истории прошло 76 дней
Бонус. Добро пожаловать в семью
– Над зелёными долинами стелется туман,
Дымом по-змеиному крутится дурман,
Заревом пожарным гора объята̀ –
Дух злодейский мечется, схвачена душа…
Пьяный голос старательно выводил строки древней поэмы о влюблённом Рвеширѐде[1] под аккомпанемент столь же пьяной гитары.
– Да когда же это закончится?! – на улицу выполз мужчина, довольно упитанный наг.
Послушать песни древних всегда похвально. Но не после полуночи и не третью ночь подряд. И уж точно не в таком исполнении!
– Нам нужно спать!
– Милый, – из дома выбежала такая же полненькая, как и наг, женщина и успокаивающе погладила супруга по спине.
– Да ты больше шумишь, – крикнул в окно сосед, худощавый блондин. – А у них праздник. Дух их, – блондин хохотнул, – злодейский наконец женился.
– А ты эту жену видел? – вскинулся толстяк. – Вот я и не видел! За мои четыреста века… тьфу ты!.. лет он раз двадцать «женился». И почему-то потом неженатым ползал.
– В этот раз серьёзно. Вишь, как гуляют? О! Значит, даже своих убедил.
– Не верю! – толстяк упёрся хвостом в стену дома.
– А я слышала, что жена всё же мужчина, – встряла его супруга. – Её стража на площади едва не уволокла, когда она посмела волочиться за знатной госпожой.
– Как тебе это? – толстяк торжествовал.
– Мне Шшех сказал, – блондин интригующе поиграл бровями. – А его сын обшивает наагалея. Так вот сына его вчера пригласили в дом Фасаш, и он своими глазами видел жену наагалея. Своими руками мерки с неё снимал. Говорит, очень красивая госпожа. А ещё… у неё есть брат-близнец! Так и скажи сплетникам: братец её бедокурил.
– Ну вот, – толстяк горестно всплеснул руками, – мы едва выносили одного наагалея, а тут ещё и чей-то братец.
Раздражение после трёх бессонных ночей требовало выхода.
– Так он уедет после, чего маешься? А госпожа добрая, вежливая. Глядишь, бедствие это в узде держать будет.
Шерр не стал дослушивать и перешагнул на следующую крышу. Госпожа скакнула за ним и едва не вдавила парня в черепицу.
– Да чего ты за мной увязалась? – раздражённо прошипел парень.
Он уже жалел, что вызвался поискать и вернуть пьяных обормотов в родные пенаты. Почти все охранники, которые ездили с посольством в Дардан, по возвращении получили пару недель на отдых и от счастья, что именно им выпала честь помочь в осуществлении мечты всей семьи, нажирались уже который день. Их сперва не трогали. Всё же с ними уполз и благоразумный Шширар. Но когда на вторую ночь благоразумнейший из нагов залез на крышу храма Безымянного бога и там разрыдался от радости на глазах у всего города, старейшины решили, что праздник пора завершать.
Увы, решать проще, чем осуществлять. Пьяные наги ускользали от поисков не хуже своего господина. Вот и сейчас! Шерр только что слышал, как они распевали песни, но музыка оборвалась и никакой шум не указывал, куда они могли податься.
– И глупая! – в сердцах бросил толстяк. – Умная разве бы пошла за этакую катастрофу?
Шерр напрягся и неодобрительно посмотрел через плечо в сторону говоривших.
Нет, Дейна, конечно, бывает наивной прелестью, но наагалея она выбрала в мужья, прекрасно понимая, что он из себя представляет.
Сложив руки на груди, Шерр мстительно решил, что пьяниц отлавливать не будет. Теперь он наконец понимает, чего сами Фасаш ищут без энтузиазма. Да эти сплетники не представляют, какова Дейна, а уже хают!
– Она ещё хлеще вашей катастрофы будет, – обиженно пробормотал Шерр и, посмотрев в косые глаза Госпожи, неожиданно лукаво подмигнул и предложил: – А давай-ка мы их припугнём?
Прищурившись, Вааш смотрел на палку, прикрученную к шпилю храма Безымянного бога.
– Дел, не твоё? – беззлобно подшутил наагалей.
Наагариш стоял рядом и вполне благосклонно созерцал трепещущееся на ветру полотнище.
– Моё на месте.
– Ты нарочно что ли, проверил? – поразился друг.
– Амарлише любопытно стало. Да и такие паруса я не ношу.
Над изогнутой крышей гордо реяло полотно длинной нижней юбки. Вероятнее всего женской.
Прохожие изумлённо замирали, таращась на неё, и, сбиваясь в кучки, взволнованно начинали обсуждать увиденное.
– Чьё художество? – Вааш вновь скосился на друга. – Варлийцы с посольством прибыли?
– Часовые говорят, что видели на крыше ночью силуэт скальной кошки и фигуру двуногого с кудрявой башкой.
– Шерр? – наагалей почти не удивился. – Вот с кем пить надо.
Рисовал Шерр куда лучше княжича. Оба лица, намалёванные на белой ткани чёрной тушью, были весьма узнаваемы. Ссадаши бы, наверное, опознали и в более карикатурном виде. Увенчанная венком с клубами каких-то непонятных цветов голова слегка клонилась влево, а лицо было разделено трещиной на две части. Одна часть была спокойна и равнодушна, как высеченная в камне посмертная маска, а вторая щерилась злобной полу-улыбкой и коварным прищуром. Женская голова рядом топорщилась шапкой из кудрей, и лицо её также было разделено на две части. Левая половина получилась спокойной и умиротворённой, можно было даже сказать, что в её чертах сквозило добродушие. А вот правая была лукава и насмешлива.
– …а что если они из одной кожи сделаны[2]? – донеслось до чуткого слуха Вааша и Дела.
– Плешь тебе на весь хвост! – сползшиеся вместе наги возмущённо подались прочь от говорившего.
– А чё плешь-то? Стали бы эти пьяни рисовать такое? Известно же, что о чём думает трезвый, то творит пьяный.
– Шшель, когда тестю своему под окнами пошлые серенады пел, тоже думал… о том самом? – один наг многозначительно поиграл бровями, и его собеседники хохотом взорвались.
– Этот паскудник по пьяни унизить папашу захотел, а протрезвев струхнул и наплёл про глубокое почтение. Рсеш всё равно ему хвост начистил.
Дел многозначительно посмотрел на Вааша.
Шайлешдар бурлил и кипел слухами. Народ сперва поверить не мог, что Дух рода Фасаш, Уста наагашейдисы, Ядовитый Цветок, Бледная Смерть, Похабник всея нагов –
