а второй твердо стоит на своем: смерть не лучший вариант продления жизни! Что касается поэтической антологии в «Кристаллах», добавил стажер, она словно эмбрион проблематики, заключенной в последующих тетрадях. А каждая тетрадь в отдельности может рассматриваться как тот же кристалл, изучаемый под разными увеличениями и в разных частях спектра.
Одно выступление посвящено было вопросу о терминах: в тетрадях ни разу не упомянуто понятие перпетуобиоз, ни Реалист, ни Фантаст не указывают на особенности долголетия разных полов, из чего нетрудно заключить: в то время существовала только общая гериатрия, а гино- и андрогериатрия еще не отпочковались. «Поскольку они явно не знали, что контроль должен начинаться уже тогда, когда младенец в пеленках, заключаем: в пеленках находилась сама отрасль…»
Интересную идею развил историк биологических гипотез. Он толково проанализировал причины, по которым Илья Ильич Мечников не мог выйти за рамки воспитания инстинкта смерти. Мечников мог предложить лишь временную гипотезу. «Только эпоха социального оптимизма, — закончил историк, — убрала заслоны, мешавшие умственному взору человечества обнаружить тысячелетиями подготовленную тенденцию, которая зародилась еще в предысторические времена».
Но, пожалуй, самой неожиданной была речь давней исследовательницы экваториальной тихоокеанской впадины, ведущей наблюдения в самом глубоководном Батискафополисе. Она с увлечением прочитала тетради Анонима. Оказывается, переселение в Батискафополис подсказало ей, что мысль как планетное явление не рождается готовой в форме имаго, так она и выразилась, а претерпевает некий метаморфоз, сходный с метаморфозом насекомых. Не больше и не меньше! Концепция сводится к следующему. Вначале образ, метафора, сравнение. Из этого зародыша развиваются мифы, легенды, сказки. Обрастая деталями, обретая сюжетную канву, они словно засыпают, замирают в литературном коконе. В этой фазе идет перекристаллизация мысли, насыщающейся фактическими данными, добываемыми наукой. Годами, десятилетиями, если надо, и столетиями подготовляется выход на свет совершенного, полностью образованного вывода. Все чаще метаморфоз оказывается неполным: образ, метафора — и сразу научная мысль. Расставаясь у основания, они встречаются на вершине. С этого начинается новый этап развития, его, так сказать, онтогенез. В качестве примера полного метаморфоза она привела образы водяного и русалок, былину о Садко и так далее, вплоть до современных субокеанических поселений. Ознакомившись с содержанием тетрадей, наша русалка напомнила о кентавре Хироне — наставнике Ахилла и Ясона, друге Геракла. Это он добровольно отказался от бессмертия в пользу богоборца Прометея. «Победа богоборцев и завоевала бессмертие роду людскому» — так закончила она. Участники семинара решили очередную встречу по церебровизору посвятить закономерностям зарождения и развития научной мысли.
Насчет времени, когда были сделаны записи в тетрадях, Вы решили задачу верно. Это, разумеется, последняя четверть XX века. Можно даже сказать точнее: рукопись была закончена до ноября 1977 года, иначе автор обязательно привел бы справку-цитату из доклада на заседании, посвященного шестидесятилетию Октябрьской революции, где в числе «пяти самых важных задач строительства коммунизма», стоящих перед современной наукой, докладчиком были названы «борьба с болезнями и продление жизни человека».
Ну, а на вопрос о том, кто может быть автором найденных Вами стенограмм, пока не отвечаю. Не много есть открытий, без промедления получивших всеобщее признание и известность. Даже целые континенты много раз открывали прежде, чем весть об этом доходила до сознания народов. Предшественникам Колумба и то, как выяснилось, счета нет.
Тимирязев в книге о Дарвине замечает, что Дарвиновы строки о посещении Галапагосских островов позволяют нам «присутствовать при одном из величайших явлений, доступных человеческому наблюдению, — при генезисе великого научного открытия в уме его творца».
Не сравнивая масштабы и массу фактических данных, обосновывающих открытие, замечу: шесть присланных Вами тетрадей позволяют увидеть одно из семян, которые позже дали всем известные всходы.
Некоторые соображения насчет того, кто именно мог быть автором стенограммы, у меня наметились, но их надо проверить. В чем нет сомнений, так это в том, что автор определенно может быть уличен в энтомологическом «уклоне», чрезмерно увлечен дедукцией и склонен к воспарениям. Это наверняка не облегчало ему жизни, и не исключено, что тогдашние пуристы наставили ему синяков.
ПОСТСКРИПТУМ. Два слова о чувствах, которые пробудило во мне мое писание. Надо быть гениальным провидцем, чтоб, как руанский комментатор Трамблэ профессор Ле Ка, увидеть, чем прославится естествознание XVIII века. Но не надо быть ни гением, ни провидцем, чтобы понять: наше столетие дало великолепную техническую новинку — церебросвязь! Посчитайте-ка, сколько строк мне потребовалось, чтоб, боюсь, скомканно и довольно сумбурно рассказать об одном семинаре. Но ведь его участникам всё было передано почти мгновенно: беспроволочный перенос кассет с интегрированной информацией подобен вспышкам света. Автор Ваших стенограмм не подозревал, что интеллект может столь экономно переписываться, передавать свой багаж на дальние расстояния и одновременно в несколько приемников. Между тем это тоже один из способов продления жизни, и весьма эффективный. Не правда ли?
Об издании
Примечания
1
Это о ней писал 22 сентября 1882 года Ф. Энгельс, сообщая Бернштейну, что Елена Тейлор, приемная дочь Джона Стюарта Милля, прислала деньги в избирательный фонд.
2
С французского перевел Вильгельм Левик.
3
Так называют в Провансе дешевые гипсовые фигурки святых.
