Книга Испытание Адом - Дэвид Марк Вебер

– Нет, сэр, – ответил Робардс и перевел дыхание. – Ничего подобного они делать не стали. Остановились и послали сообщение в штаб командования системы.

– Какое сообщение?

Белая Гавань начинал раздражаться: он не понимал, что приключилось с его флаг-лейтенантом и почему каждое слово из него приходится вытягивать чуть ли не клещами. Какая чертовщина выбила из равновесия и заставила мямлить здравомыслящего и уравновешенного молодого офицера?

– Они сообщили... конечно, это невозможно... я хочу сказать, она... – Робардс умолк и беспомощно пожал плечами. – Нет, сэр, лучше вам самому взглянуть.

Лейтенант исчез с экрана, прежде чем Белая Гавань успел возразить или согласиться. В голове адмирала промелькнула грозная мысль о том, что с Робардсом придется побеседовать о том, как положено вести себя адьютанту...

В следующий миг он забыл обо всем. Он всхлипнул и задохнулся.

На экране появилось совсем другое лицо. Возможно, кого-то другого короткие, не успевшие отрасти волосы и неподвижная половина лица ввели бы в заблуждение, но Хэмиш Александер уже видел это лицо точно таким же. Сердце его замерло.

«Не может быть, – онемело подумал он. – Она мертва! Она...»

И тут сквозь заполнившие его сознание сумбур и хаос пробились слова:

– Вниманию командования звезды Тревора. Говорит адмирал Хонор Харрингтон.

Человеку, не знавшему ее достаточно близко, голос этой женщины показался бы исполненным деловитого спокойствия, но Белая Гавань видел блеск торжества в ее зрячем глазу, а в ровном сопрано улавливал возбуждение.

– Полагаю, в пространстве Альянса никто уже не ожидал увидеть меня снова, однако заверяю вас, что слухи о моей смерти были сильно преувеличены. Я вернулась, причем не одна. Со мной сто шесть тысяч освобожденных узников тюремной планеты Аид, и не позже чем через одиннадцать дней сюда прибудут еще четверть миллиона. Наши транспорты имеют двигатели военного образца, поэтому мы их обогнали. Прошу прощения за то, что мы вынуждены были появиться на кораблях хевов. Это наверняка вызвало некоторое беспокойство, но... других кораблей у нас под рукой не оказалось. Правый уголок ее рта изогнулся в улыбке, но в голосе прорезалась хрипотца, и Хонор сделала паузу. Белая Гавань протянул руку и дрожащими пальцами, осторожно, как прикоснулся бы к испуганной птице, коснулся лица на экране. Правда, страх при этом испытывал он сам.

– Мы останемся на месте с опущенными клиньями и отключенными импеллерами до тех пор, пока вы не проверите мое заявление и не допустите нас в систему, – продолжила она, стараясь восстановить профессионально-невозмутимый тон. – Однако я была бы весьма благодарна, если бы вы постарались не затягивать с проверкой. Мы вынуждены были набить корабли битком, и наши системы жизнеобеспечения работают на пределе. Мы...

Она снова умолкла. Хэмиш Александер неотрывно смотрел на ее лицо, чувствуя, что его сердце стало тяжелым, словно нейтронная звезда, – и в то же время готово вот-вот взорваться, как сверхновая. Он боялся даже дышать, чтобы случайный вздох не развеял это дивное наваждение, этот чудесный, волшебный, счастливый сон, и лишь когда экран перед ним задрожал, понял, что плачет.

Наконец она заговорила опять, и на этот раз любой мог услышать ее сбившееся дыхание, видеть слезы гордости, которые ей уже незачем было скрывать.

– Мы вернулись домой, – сказала она. – Мы слегка задержались, но мы вернулись...