Ознакомительная версия. Доступно 45 страниц из 225
– Ты русский?
– Он с луны свалился, – язвительно вставила Анджела Дэвис.
Илья снова улыбнулся:
– В этой стране нет ни русских, ни нерусских, а есть богатые и есть бедные, есть обманутые и есть обманувшие.
– Как это? Ничего не понимаю, – честно признался Ким.
– Можно и не понимать. Главное – верить. Вы мне верите?
Илья посмотрел на Кима, и Ким ответил:
– Верю.
Илья посмотрел на Анджелу Дэвис, и она, смутившись, сказала в ответ:
– Верю.
– Тогда я вам скажу, – продолжил Илья, – что вы будете первыми членами НОК.
– А что такое НОК? – разом спросили Ким и Анджела Дэвис.
Илья еще раз внимательно посмотрел в глаза товарищам, как бы размышляя – говорить или не говорить, и сказал:
– НОК – это Новое Общество Коммунистов.
На лицах молодых людей возникло разочарование.
– Ха! – сказала Анджела Дэвис. – Да у меня бабка – коммунист! У нас весь барак за коммунистов голосует.
– У нас полгорода коммунисты, – поддержал ее Ким.
Илья помотал головой:
– В этом городе нет ни коммунистов, ни демократов.
– А кто есть? – спросил Ким.
– Есть слепые котята, а кошка куда-то ушла. Они тычутся во все углы и ищут.
– Утопили кошку, – мрачно согласилась Анджела Дэвис.
Все молчали, и никто ни на кого не смотрел.
Илья глянул на часы и медленно в задумчивости пошел по тротуару. Ким и Анджела Дэвис растерянно переглянулись и направились следом.
– Мы заставим их прозреть и увидеть правду, – заговорил на ходу Илья. – Правда вернет им желание жить, и это приведет их к нам. НОК – это справедливость.
– А в него как, записываться надо? – озабоченно спросил Ким.
– Для начала ты выучишь десять ударов. А ты прочтешь «Как закалялась сталь». Потом вы будете испытаны. Потом принесете клятву, – ответил Илья, ускоряя шаг.
На углу Профсоюзной и Ленина располагалось маленькое старомодное фотоателье.
Илья остановился напротив и решительно проговорил:
– Этот день вы должны запомнить на всю жизнь.
2
Фотограф был древний, дряхлый, смешной. Он медленно двигался навстречу, громко шаркая подошвами желтых одеревенелых ботинок. На его лысой шишковатой голове выделялся костяной крючковатый нос, но еще больше выделялись глаза: они излучали неожиданную радость и невозможный оптимизм. Можно было подумать, что каждый из прожитых стариком бесчисленных годов прибавлял ему радости и оптимизма.
– Какие красивые молодые люди! – восхищенно проговорил он, остановившись напротив. – Я давно не видел таких красивых молодых людей. Какие лица! Последний раз я видел такие лица в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году. Они уезжали покорять целину. Вы тоже собрались покорять целину?
Ким и Анджела засмеялись – старик вызывал у них восторг.
– Сделайте наш коллективный портрет, – попросил Илья.
Старик вскинул брови:
– Коллективный портрет, я не ослышался? Вы шутите? Я спрашиваю, потому что сейчас никто не просит сделать коллективный портрет. Только фотографии на загранпаспорт. Почему все так стремятся за границу? Вот я, например, там не был и не испытываю ни малейшего желания. Зачем? Мне хорошо здесь! Повторите – коллективный портрет?
– Коллективный портрет, – повторил Илья хмурясь.
Старик задумался, роняя голову на впалую грудь.
Анджела Дэвис хихикнула. Ким смущенно улыбался.
– Коллективный портрет современной молодежи! – вскидывая голову, сформулировал старик и стал передвигать треногий деревянный скворечник древнего фотосъемочного аппарата, не закрывая при этом рта. – Мне нравится современная молодежь! Знаете – почему? Потому, что ей неизвестен страх! Я недавно прочитал в газете, что девяносто девять процентов первоклассников не знают, кто такой Ленин. Я заплакал – счастливые дети!
Справившись с фотоаппаратом, старик подобрался к криво висящей простыне задника, стал выравнивать волнистую поверхность, делая ее, однако, еще более волнистой.
– Я знаю, что говорю, – продолжал он вещать. – Мой папа был большевик, его родной брат, мой дядя, был меньшевик. Папа приговорил дядю к расстрелу. Эсерка-мама исключительно из идейных соображений ушла от папы к эсеру. Бундовец-дедушка их всех проклял. Не потому, что они так себя вели, а потому, что не вступили в Бунд. Тогда моя бабушка сказала: «Не нравится мне все это». Она как в воду глядела: папу расстреляли, а мама умерла в лагере. И тогда моя бабушка дала мне мудрый совет. Она сказала: «Если хочешь долго прожить – не верь коммунистам. Даже если они будут говорить на белое – белое, не верь – это черное. Даже если они будут говорить на воду – вода, не верь – это камень. Даже если они будут говорить на хлеб – хлеб, не верь – это яд!» Я следовал бабушкиному совету всегда! Знаете, сколько мне лет? Это бессмысленно говорить, потому что все равно не поверите!
Теперь старик выстраивал композицию кадра, меняя местами хихикающую Анджелу Дэвис, смущенного Кима и недовольного, раздраженного Илью.
– Знаете, до какого времени я собираюсь дожить? – продолжал он. – Я собираюсь дожить до того времени, когда на свете останется всего один коммунист, последний коммунист! Его никто, никто не пожалеет! Женщины категорически откажутся продолжать с ним свой род. Мужчины не будут говорить с ним о футболе и играть в шахматы. А маленькие дети будут бегать за ним, показывать пальцем и кричать: «Коммунист! Коммунист!» Это будет самое страшное, самое последнее слово!
Старик хотел еще что-то сказать, он даже вскинул руку, но Илья его остановил:
– Значит, для того, чтобы вы поверили, надо на воду говорить – камень, а на хлеб – яд?.. Надо белое называть черным, и тогда вы поверите?
Илья смотрел на фотографа, прищурившись, ожидая от него ответа. Старик опустил руку.
– Ты умный мальчик. Ты, возможно, даже очень умный мальчик, – сказал он как-то робко и попятился по-рачьи. Остановившись у аппарата, старик еще раз взглянул на Илью и продолжил свою мысль: – Беды начинаются тогда, когда появляется один очень умный мальчик…
Илья готов был и на это что-то сказать, но старик торопливо спрятался под толстую и глухую шерсть накидки.
– Приготовились! – крикнул он из своего укрытия специальным голосом.
Илья бросил на соратников горящий взгляд и прошептал:
– Да здравствует коммунизм!
– Да здравствует коммунизм, – согласился Ким.
– Да здравствует коммунизм, – повторила Анджела Дэвис.
Глава пятнадцатая. А ВОТ ЭТО ЗДОРОВО ПРИДУМАНО!
Ознакомительная версия. Доступно 45 страниц из 225
