сама по себе любит всё старое, простое и недолюбливает современные технологии. А трактат о создании демонов-хостов я ещё не читал.
— Может не стоит портить мою библиотеку.
— Пол, эти книги — зло. Избавься от них поскорее.
— Веня, это знания, они не могут быть плохими или хорошими, знания есть знания. Важно лишь то, как мы их применяем.
— Да как ты собрался применять эту колдовскую гадость, которая способна принести роду людскому только страдание и разорение.
— Так, пошли, — я махнул Вене рукой и повёл его в соседнее помещение.
Там у меня была лаборатория, где я отрабатывал полученные мной навыки. Посреди слотов с колбами и ретортами был поставлен каменный стол, к которому был прикован человек, а вернее то, что от него осталось.
— Вень, знакомься — подопытный А3. А3, позвольте вам представить Венедикта.
Прикованный к столу А3 ничего не мог сказать, лишь активно мычал пытаясь позвать на помощь.
— Пол, что это за человек?
— Не знаю. Я с ним о жизни не разговаривал.
— Как он сюда попал?
— Я сделал заказ у Легата на группу подопытных. Вероятно, это либо заключённый из свежих, либо чёрная карта из хранилища.
— Это ты его так? — Веня указал ладонью на ноги А3.
— Нет, но это сделано по моему приказу. И хватит меня перебивать. Как видишь, А3 получил множество свежих ранений. Его левая нога была переломана, а кожа на правой ноге обожжена, — я провёл рукой над ногами, и похлопал по переломанной, А3 замычал от боли.
— С брюшной полости удалены покровы кожи и жировые отложения, — теперь наше внимание было уделено животу А3. Роботы-хирурги сделали всё аккуратно: сняли покров кожи, оголив мышцы и прижгли кровоточащие сосуды, чтобы А3 не истёк кровью раньше времени. Теперь его прямо хоть в анатомическом музее выставляй.
— Левая рука А3 получила внутримышечные повреждения и разрывы сухожилий. А в правой руке, — я поднял правую руку А3 и она прогнулась под собственным весом, по всей длине руки был свежий шов, — была хирургически удалена кость.
— Ну, и к чему весь этот садизм? Просто убей беднягу, зачем мучить?
— Вень, я тут не ради удовольствия всем этим занимаюсь, а ради науки.
Я взял шприц и наполнил его свежеприготовленным алхимическим снадобьем.
— Вот. Зелье мгновенной регенерации.
Я укол шприцом вену на шее и стал выдавливать снадобье в кровеносную систему А3.
— Сейчас мы увидим как оно влияет на разные типы повреждения.
— Ничего не происходит.
— Так и должно быть, нужно дождаться пока кровь разнесёт снадобье по телу. А потом произнести заклинание.
Веня ничего не сказал, только нахмурился. Всё что здесь происходило ему не нравилось. Наконец, вокруг глаз А3 возникла чернота, явный знак того, что снадобье закончило распространяться по телу.
— Абра-катабра, — ничего не произошло, — фокус-покус, трах-тибидох-тибидок, грекс-фекс-текс, — ничего не происходило, кроме того, что Веня теперь смотрел на меня как на идиота.
— Веня это хаос, очень капризная материя, каждый раз приходится произносить разные заклинания. Но у меня есть одно заклинание, которое всегда работает, это просто бомба. Но я не люблю его произносить.
— Почему?
— Стыдно очень.
Я вдохнул поглубже воздуха, и с выражением писклявым девичьим голосом закричал,
— Лунная призма, дай мне силу, я творю справедливость во имя Луны!!!
Где-то в параллельных пространствах заржали боги хаоса.
Подопытный тут же задёргался, пытаясь освободиться от своих пут. Но ничего у него не получилось. А потом он взвыл, ну, так ничего удивительного, стихийная регенерация — это больно и надо иметь специально изменённое алхимией тело, чтобы спокойно это переносить. Процесс шёл, кость в сломанной ноге срасталась. Стала образовалась новая кожа на оборонной ноге и животе, последней зашевелилась рука, в которой не было костей.
— Вот видишь, он исцеляется, это магическая наука, а не колдовская гадость.
К несчастью, в какой-то момент, подопытный А3 стал стихийно мутировать и превращаться в монстра. Его кожа стала чернеть и из-под неё полезна чешуя, зубы удлинились и уже не помещались во рту, из головы стремительно стали расти рога, мышцы разбухли. Теперь у него хватало сил, чтобы одну за другой срывать с себя многочисленные путы.
— А чёрт! Веня, отойди, — мы отбежали, и я нажал кнопку обеззараживания места проведения эксперимента.
С потолка на А3 упала громадная клетка из бронестекла и полился кислотный душ. А3 успел сорвать с себя путы, но пробить бронестекло уже не успел. Под действием кислоты его тело стремительно разваливалось и утекало в сток. Когда от него остались одни кости, включились огнемёты, сжигающие кости, потом специальным потоком воздуха оставшийся прах засосало в отдельный контейнер для биоотходов.
— Ну, что ж, варп-мутации мне ещё избежать пока не удалось, но это уже кое-какие достижения. Он начал мутировать в монстра только после того, как полностью регенерировался. Если бы мне удалось это предотвратить, то эксперимент можно было бы считать успешным. По крайней мере, он не взорвался на мелкие кусочки как А2. Ох и задолбался я тогда стены отмывать.
— Пол, я возвращаюсь обратно в легион.
Не на долго я охренел. Венедикт возвращается в легион. Нет, этого нельзя допустить сейчас, он нам нужен, а мне он так вообще необходим.
— В легион? Зачем? Твоё место здесь, разве я не дал тебе всё, что ты хочешь? У тебя есть роскошь, о которой другие могут только мечтать, толпы фанатов, которые тебя боготворят. А! Понял, ты заскучал по ратным подвигами. Ничего, подожди, я спровоцирую ещё один род на дуэльную войну, ещё одна резня, это же так весело тебе и мне.
— Пол, остановись. Я просто возвращаюсь к братьям, это давно пора было сделать.
— Никуда твоя неблагодарная жопа не пойдёт, пока я не разрешу.
— Посмотри на себя, друг. Посмотри на то, что окружает тебя, — Венедикт обвёл руками мою алхимическую лабораторию.
— Когда мы встретились первый раз, я увидел благородного мужа не побоявшегося броситься на клинок, чтобы спасти неизвестного ему противника и своих спутников. А сейчас? Ты вырезал род Слоэн под корень, остались только мальчишка лет семи и маленькая девчонка чуть моложе Наники, и многих других людей никак к этому не причастных.
— Они заслужили!
— Нет, они не заслужили такой жестокой участи. Тот Пол, которого я знал был милосерден, чужие страдания были ему противны, он щадил своих врагов. А что я вижу теперь? Пытки, ужасные эксперименты над людьми, занятия нечестивой магией.
Венедикт положил свои громадные ладони на мои плечи, пытаясь меня переубедить.
— Одумайся, Пол, займись своими друзьями, они нуждаются в тебе.
— Да что ты знаешь о моих друзьях? Они мне как семья,
