Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 200
– Если вы не оформили ее письменно, он вас надует, – заметил мистер Джонсон. – Значит, как я понимаю, Вуди был в Электропарке вместе с вами?
– Да, сэр. Честно говоря, я собираюсь оставить слоника в распоряжении Вуди на время моего отсутствия, но сперва все-таки хочу с ним поменяться.
– Надует, ей-богу, надует. Морин, я-то хотел, чтобы ты отдохнула от детей, особенно от Вуди. Какого же беса ты взяла его с собой?
– Я не могу сказать, что мы его взяли, отец. Он сам поехал с нами.
И она обо всем рассказала отцу, умолчав, правда, о некоторых подробностях. Мистер Джонсон покачал головой и просветлел.
– Этот мальчик далеко пойдет, если его раньше не повесят. Морин, тебе надо было отшлепать его и отвезти домой, а потом вы с Тедом могли бы съездить куда-нибудь.
– Ничего, отец. Мы прокатились, и очень неплохо; Вудро сидел на заднем сиденье и вел себя тихо. А потом мы повеселились в парке. Если бы не Вудро, мы бы туда не поехали.
– Вудро в чем-то прав, – признал Лазарус. – Я ведь обещал повести его в Электропарк, но не выполнил обещания.
– Все равно следовало отшлепать.
– Было уже слишком поздно наказывать. И мы действительно повеселились. Там мы встретили кое-кого из прихода. Лоретту и Клайда Симпсонов.
– Эту старую ведьму? Ну теперь она станет сплетничать о тебе, Морин.
– Едва ли. Мы с ней хорошо поболтали, пока Вуди ездил на маленьком поезде. Но ты должен помнить, что сержант Бронсон – сын твоей старшей сестры.
Айра Джонсон поднял брови и усмехнулся.
– Вот бы покойная Саманта удивилась. Тед, моя старшая сестра упала с лошади, когда ей было восемьдесят пять лет. Она помучилась немного, потом повернулась к стене и отказалась есть. Действительно, я вспомнил. Тед, это лучше, чем во всем винить брата-кобеля, и еще труднее проверить; Саманта жила в Иллинойсе, уходила троих мужей, и один из них вполне мог именоваться Бронсоном. Кто его знает. Ты не возражаешь? Ну и семейка тебе попалась.
– Я не возражаю. И мне приятно считать вашу семью своей.
– И нам приятно, сынок. Морин, наша юная леди уже явилась домой?
– Как раз перед твоим приходом, отец. Сейчас они на кухне. Нэнси сказала, что Джонатану необходимо съесть сэндвич, но я думаю, что от кухни следует держаться подальше, и если тебе что-нибудь нужно, скажи – я принесу. Нужно только топать погромче, чтобы Нэнси успела спрыгнуть с его колен. Теодор, Нэнси помолвлена; мы просто еще официально не объявили об этом. Я считаю, что будет лучше, если они поженятся прямо сейчас, чтобы Джонатан отправился в армию сразу же после свадьбы. А как вы считаете?
– Едва ли мне позволено иметь мнение в данном вопросе, миссис Смит. Надеюсь, они будут счастливы.
– Возможно, так и будет, – сказал мистер Джонсон. – Он отличный парень. Я хотел взять его к себе, в седьмой, но он решил дождаться своего дня рождения и записаться прямо в армию, хотя до призыва ему еще три года. Вот это парень. Он мне нравится. Тед, когда пойдешь к себе, иди вон там, мимо кухни.
Через несколько минут молодые люди вышли из кухни и, не садясь, сказали что-то подобающее. Потом Нэнси попрощалась на крыльце со своим нареченным, вернулась в гостиную и села за стол.
Мистер Джонсон подавил зевок.
– Пора зарываться в стог. И тебе тоже, Тед, если ты умный. Выспаться тебе не дадут: слишком шумно, особенно там, где находится твоя комната.
– Я послежу, чтобы малыши вели себя потише, Дедуля, – быстро сказала Нэнси. – Пусть дядя Тед выспится.
Лазарус встал:
– Спасибо, Нэнси. В поезде мне почти не пришлось поспать, так что пойду-ка я в постель. Можешь не соблюдать утром тишину. Я все равно встану рано. Привычка.
Поднялась и миссис Смит:
– Всем спать.
Прощаясь, мистер Джонсон пожал руку гостю. Миссис Смит символически «клюнула» Лазаруса в щеку, как в тот раз, когда он впервые переступил порог этого дома, поблагодарила его за приятный вечер и посоветовала все-таки не вскакивать спозаранку. Взрослые пошли вверх по лестнице. Нэнси отстала от них и тоже поцеловала Лазаруса на прощание.
Лазарус отправился в свою комнату. Там он открыл саквояж, вынул маленький сверток и пошел с ним в ванную, где тщательно заперся на задвижку, потому что дверь в спальню на ключ не запиралась.
Это была маленькая плоская коробочка, в которой лежали подвязки: он осторожно распаковал ее, чтобы потом так же аккуратно упаковать, и открыл крышку.
Ах, эти подвязки! Старые, как она и обещала, выцветшие и… О да! Они пахли неповторимым ароматом ее тела. Как долго продержится этот запах? Удастся ли дома его усилить, зафиксировать и очистить? Вероятно. Ведь с помощью компьютера опытный специалист сумеет отделить запах сатина и каучука и усилить аромат ее кожи. Но ради такой квалифицированной помощи придется отправиться на Секундус – впрочем, результат будет стоить затраченного труда!
А теперь посмотрим эти «неприличные» фразы… Одна гласила: «Открыто всю ночь, желающего просят звонить»; на другой было написано: «Приветствую вас. Входите и разжигайте огонь». Милая моя, разве это неприлично?
Под подвязками лежал простой конверт. Лазарус отложил подвязки и открыл конверт. В нем оказалась простая фотокарточка с подписью: «Лучшей у меня нет, любимый. М.»
Это была любительская фотография, на редкость качественная для нынешнего «здесь и сейчас». На фоне густых кустов, освещенная яркими солнечными лучами, стояла Морин в изящной позе и улыбалась прямо в камеру. Она была одета… как на французской открытке. Лазарус ощутил прилив страсти. Щедрая, доверчивая моя, наверняка это не единственный экземпляр. Конечно, Брайан носит с собой такой же. Этот снимок ты хранила у себя в спальне. Без корсета твоя грудь кажется меньше, к тому же она совсем не обвисла. Очаровательная грудь. Не сомневаюсь, что именно поэтому ты так радостно смеешься. Спасибо тебе, спасибо!
К фотографии была приложена небольшая плоская упаковочка из той же волокнистой бумаги. Лазарус осторожно открыл ее: там оказалась густая прядь рыжих вьющихся волос, перевязанная зеленой ленточкой. Волосы туго скручивались маленькими колечками.
Лазарус посмотрел на нее. Морин, возлюбленная моя, этот дар самый драгоценный из всех – но, надеюсь, что ты срезала его осторожно и Брайан ничего не заметит.
Он вновь пересмотрел подарки, уложил все как было и убрал коробочку на самое дно саквояжа, закрыл его, выключил воду, разделся и залез в ванну.
Но в теплой воде его не разморило. Он долго лежал потом в постели, вспоминая прошедшие часы.
Ему казалось, что он понял Морин: ей нравилось быть такой, какая она есть. Она любит себя, думал Лазарус, а любить себя необходимо, иначе невозможно любить других. Она не испытывала чувства вины, потому что никогда не делала ничего такого, отчего могла чувствовать себя виноватой. Она не лгала себе и сама себя судила, не считаясь с чужим мнением. Да, себе она не лгала – но без колебаний обманывала других, если считала, что так будет лучше. Она не желала подчиняться правилам, которые не сама придумала.
Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 200
