на середину!»[1] Разумеется, с поправками на конкретные обстоятельства, но тем не менее. Малышня, слабосилки и «классические» девушки находились за спинами тех, кто образовал импровизированное каре, а это были практически «все способные носить оружие»[2]. Так они расположились еще во время завтрака, готовые в любой момент развернуть каре и отступать в боевом строю в Башню Воронов, которую решено было оборонять до подхода «главных сил», то есть боевиков из окружения их матери. Так они построились и тогда, когда в большой зал пришли директор и профессора. Сплотившись, слушали рапорт Лизы, знавшей так много, что непосвященным оставалось только диву даваться, и все в том же построении встретили прилет почтовиков.
Письма получили многие, но, судя по всему, мало кто из родителей или опекунов дал детям дельный совет или донес до них по-настоящему важную информацию. Поэтому, наскоро ознакомившись с запиской от мамы, Изабо забралась на стол и заговорила громко и отчетливо, без всякого Соноруса перекрывая охвативший зал гвалт:
- В городе бои, - сообщила она то, что узнала еще двадцать минут назад из разговора с мамой по сквозному зеркалу, которое сестры передали ей, как взявшей на себя функции командования. – По данным разведки ДМП, темный лорд Волан-де-Морт вернулся и сейчас предпринимает отчаянные попытки захватить министерство и уничтожить тех своих противников, кого считает наиболее опасными. Не исключена атака на Хогвартс. Если кто-то получил от родителей приказ готовиться к возвращению домой, можете готовиться, но имейте в виду, что как раз сейчас в Министерстве идет бой, и в чьих руках через минуту или через час окажется управление каминной сетью, не знает никто. Выход же с территории замка за границу антиаппарационной зоны малыми силами чрезвычайно опасен. Пожирателям достаточно расположить два-три заслона на границе территории замка, и они смогут уничтожить или пленить любого, кто попытается уйти из Хогвартса этим путем. Тем, кто остается, предлагаю оборонять замок до подхода помощи, а она придет. Слизеринцам, не готовым драться вместе с нами, мы предлагаем покинуть замок в течение следующего часа или добровольно сдаться. Мы никого и пальцем не тронем. Запрем в классах на верхних этажах и все. То же касается и студентов других факультетов. Нейтралам тоже лучше или уйти или быть запертыми. Но учтите, предателей мы будем убивать на месте. И это не художественное преувеличение, а констатация факта. Трусы и дезертиры в условиях военного времени «повинны смерти». Так что лучше два раза подумать прежде, чем предлагать себя в качестве бойцов. Тем же, кто готов драться вместе с нами, предлагаем занять две башни, наиболее удобные для обороны: я имею в виду башни Гриффиндора и Рейвенкло. Надеюсь, гриффиндорцы готовы сражаться против общего врага?
- С нами Поттер! – крикнул кто-то из-за стола факультета Гриффиндор.
«Идиоты!» - Изи покачала мысленно головой, но, увы, из песни слов не выкинешь, идиоты и есть.
– Гарри, - продолжали кричать грифы, - иди к нам! Мы поможем тебе сразить Того-Кого-Нельзя-Называть!
«Детский сад, штаны на лямках!»
- Поттер никуда не пойдет! – отрезала Изабо. – Я… мы не позволим использовать его в качестве жертвенного агнца. Тем более, что это бесполезно. Не правда ли, господин директор?
Сначала в зале возник шум, вызванный словами Изабо, но затем Дамблдор поднял руку, и настала тишина.
- Что ж, - сказал директор после короткой паузы, - наверное, пришло время сказать правду.
«Не наделал бы «делов», не пришлось бы краснеть! А теперь что ж, если не погибнет на войне, пойдет под суд. И он это знает».
Между тем, в зале снова воцарилась тревожная тишина, и все взгляды были устремлены сейчас на директора. Выглядел Дамблдор неважно. Чувствовал себя наверняка еще хуже, но воленс-ноленс вынужден был сейчас сказать правду. Продолжать утаивать факты перед лицом военной угрозы было бы куда хуже.
- Гарри Поттер, - сказал он, - не убивал темного лорда. И шрам на его лбу оставило не отразившееся заклинание, а осколок кирпича, когда стену детской комнаты снесло взрывом. На самом деле, кое для кого это давно уже не тайна. Об этом знают сам Гарри и его мать леди Эванштайн, знают сестры Энгельёэн и их мать леди Энгельёэн, и еще человек десять во всей магической Британии.
- Но как же так! – завопил кто-то за столом Гриффиндора. То, что говорил сейчас Дамблдор, рвало шаблон и вызывало у детей когнитивный диссонанс.
- Тогда кто же победил Того-Кого-Нельзя-Называть? – спросил кто-то из рейвенкловцев, которые всегда отличались от гриффиндорцев тем, что умели думать и правильно формулировать вопросы.
- Кто же, если не Гарри, всех нас спасет? – тоненько хныкнула рыженькая девочка с Пуффендуя.
- Наверное, нам придется сделать это самим, - зло ответила ей Изабо. – Один француз-магл сказал об этом так:
«Никто не даст нам избавленья:
Ни бог, ни царь и не герой.
Добьёмся мы освобожденья
Своею собственной рукой»[3].
- Хорошо сказано, - кивнул Дамблдор. – Никогда не слышал этих стихов, но суть понятна, и я с нею согласен. Что же касается того, кто победил Волан-де-Морта, то это была сестра Гарри Гарриет Поттер.
Гул голосов прокатился по залу, и все разом снова повернулись, чтобы посмотреть на Поттера, но сразу же вернули взгляды к тому, на кого смотрели прежде. Никто не задал Дамблдору вопроса о девочке, но этот и другие вопросы подразумевались. Они содержались во взглядах детей и взрослых, и в той тишине, которая легла сейчас на огромный зал.
