В прекрасной поэме «Вот и закончилось вино», впервые опубликованной в 1947 году, К. С. Льюис рассказывает историю последнего Атланта, который терпит кораблекрушение у берегов Европы, не имея при себе никаких других запасов, кроме небольшого флакончика вина. Пристав к берегу, увидев туземцев, встречавших его у кромки воды, он допивает вино, припоминает былое великолепие и славу Атлантиды и задается вопросом: съедят ли его или станут почитать как бога и что из этого хуже?
Франсис КарсакI
Это случилось, когда я был совсем еще юношей и едва прошел обряд посвящения, во время долгого путешествия к Большой Соленой Воде, предпринятого Старым Трухом, Кхором по прозвищу Убийца Львов и еще несколькими охотниками. Мы покинули пещеры в начале весны, как только растаяли снега и земля затвердела после оттепели. Мы шли почти всю луну; у меня по сей день сохранилась кость, на которой Трух отмечал каждый день пути. Мы повстречали несколько племен, обитавших в жалких укрытиях, но при этом дружественных; племена эти говорили на языке, слегка отличном от нашего, и указали нам дорогу к Большой Соленой Воде, находившейся где-то там, на западе. Мы предприняли этот поход, ибо до ушей Труха дошли слухи, что на берегу этой воды полным-полно ракушек, подобных тем, какие люди запада находят в песках, только более ярких, но прежде всего потому, что Труху всегда хотелось все знать. Что касается Кхора, то львов на нашей территории становилось все меньше и меньше, и он был готов к любым приключениям. Я же был тогда юн и любознателен, как, впрочем, и отправившиеся с нами Сорех-Бан, Акха Бегун, Тхо Твердая Рука и Балак Отважный. Словом, когда Трух спросил, есть ли желающие сопровождать его в этом долгом переходе, мы потерлись носами о носы наших молодых жен, взяли оружие, несколько кремневых пластин, инструменты для изготовления каменных орудий и двинулись в путь.
Западный край, в общем и целом, менее приятен и благосклонен, чем наш. Там мало скал и укрытий, а те, что встречаются, – небольшие и с низкими сводами. Реки шире, чем у нас, через них труднее перебираться, да и рыбная ловля там не из лучших. Мы шли не слишком быстро, неторопливо исследуя все вокруг и охотясь; зачастую приходилось долго искать необходимый для наших орудий кремень, который в этих местах встречается значительно реже, чем у нас, и не так хорош. После слияния двух крупных рек – одной был Дор, а названия второй мы не знали – мы уже не встречали людей, хотя следов их существования было предостаточно: инструменты, окрашенные в красный цвет камни, кости, разбитые для получения костного мозга, которые мы находили под выступами. Но все эти следы были старыми. Тем не менее край изобиловал дичью, и от голода мы не страдали. Мы проследовали вдоль северного берега крупной реки, образованной Дором и другой рекой, и так вышли к Большой Воде.
Мы почувствовали ее прежде, чем увидели. Воздух был более свежим и имел особый аромат, с запада дул сильный ветер. Мы оставили позади себя небольшую зубчатую скалу, затем длинный песчаный склон. Соленая Вода оказалась прямо перед нами. Она не текла, как река, но все время была беспокойной, зеленого цвета, с белыми гребнями волн. Песок рядом с ней был усеян длинной липкой темно-зеленой травой, и там действительно было много ракушек, из которых можно делать ожерелья, некоторые – все еще с каким-то мягкотелым животным внутри. Порой ракушки были яркими. В лужах плескались неведомые рыбки, а продвинувшись дальше на север, мы обнаружили скелет огромного, размером больше трех мамонтов, зверя, от которого остались одни кости. Осмотрев его с задумчивым видом, Кхор пришел к выводу, что у зверя не было ни клыков, ни бивней и что, несмотря на свои размеры, он, видимо, был не слишком опасным из-за коротких лап.
Несколько дней мы простояли лагерем на берегу Большой Соленой Воды. Воду для питья мы черпали из небольшого ручейка. Мы научились ловить рыб, которые зачастую оказывались очень вкусными, особенно те, что были плоскими, и мы совсем не боялись Соленой Воды, которая то отступала перед нами, словно испугавшись, то, наоборот, устремлялась к берегу, бросая к нам, словно сети, свои волны. Вечером четвертого дня, с закатом, мы заметили в небе большое черное пятно, похожее на дым от бесчисленных женских костров. А на шестой день мы едва не погибли.
В этот день земля несколько раз содрогнулась, море опустилось очень низко, и какое-то время мы следовали за ним, довольные тем, что можем собрать больше ракушек и ставших пленниками в небольших лужицах рыб. Но Трух быстро остановил нас:
– Большая Вода набирается сил. Она вот-вот вернется и унесет нас. Давайте-ка поднимемся на склон.
И едва он произнес эти слова, как земля очень сильно задрожала у нас под ногами, мы припустили к скале и, забравшись на вершину, увидели огромную волну, что шла от горизонта. Мы побежали еще дальше в скалы, к самой высокой точке, какую смогли найти. Волна разбилась об утес, и, даже находясь высоко-высоко, мы промокли так, словно попали под дождь. Всю ночь накатывали волны, все более слабые, и мы почти не спали – мокрые, без укрытия и без огня, под завывания ветра и шум Соленой Воды. Утром, казалось, все стало как раньше, разве что волны по-прежнему были очень высокими и мы не могли приблизиться к берегу.
