Книга Большая грудь, широкий зад - Мо Янь

Когда Лу Сюаньэр исполнилось пять лет, тётка достала дощечки из бамбука, небольшую деревянную киянку, бинты и другие приспособления для бинтования ног.

— Тебе уже пять лет, Сюаньэр, надо ноги бинтовать!

— А зачем их бинтовать, тётушка? — удивилась Сюаньэр.

— Если женщина не бинтует ног, ей замуж не выйти, — сурово ответила тётка.

— А зачем выходить замуж? — не отставала Сюаньэр.

— Ну не всю же жизнь мне тебя кормить!

Дядя Юй Большая Лапа, человек мягкого нрава и азартный игрок, на людях был мужчина хоть куда — несгибаемая воля и стальные мускулы, — а дома становился тише воды, ниже травы. Стоя перед очагом, он жарил себе на закуску мелкую рыбёшку, ловко орудуя своими ручищами, с виду грубыми и неуклюжими. Рыбёшка скворчала в масле, а Сюаньэр втягивала носом этот чудесный запах. Она относилась к дядюшке по-доброму, потому что когда тётушка уходила на работу, её лоботряс муженёк подворовывал в доме еду: то яйцо в железной ложке зажарит, то кусочек бекона урвёт. Что-то всегда перепадало и Сюаньэр — конечно, при условии, что она не скажет тётушке.

Дядя Юй ловко счищал ногтем чешую с обеих сторон, отщипывал кусочек, клал на кончик языка и со смаком прихлёбывал вино.

— Тётушка твоя дело говорит, — подтвердил он. — Если женщина не бинтует ног, она становится никому не нужной большеногой старой девой.

— Слышала? Дядя твой тоже так считает.

— Как ты думаешь, Сюаньэр, почему я взял в жёны твою тётушку?

— Потому что тётушка хорошая!

— Э-э, нет. Потому что у неё ноги маленькие.

Сюаньэр долго смотрела на узкие тётушкины ножки, потом на свои нормальные:

— А мои ноги тоже будут как твои?

— Это зависит от тебя. Будешь послушной девочкой, может, ещё меньше выйдут.

Всякий раз, когда речь заходила о бинтовании ног, матушка рассказывала об этом и как о страшных страданиях, и как об одном из ярких моментов своей славной жизни.

Тётушка была известна всему Гаоми напористым характером и тем, что у неё спорилось любое дело. Все прекрасно знали, что заботы по хозяйству Юй Большая Лапа переложил на плечи жены. Он только и делал, что играл на деньги да баловался с ружьишком, бил птиц. У семьи было полсотни му прекрасной земли, и тётушке, кроме хлопот по дому, приходилось ухаживать за двумя мулами, занижаться наймом батраков и следить за работой в поле. Надо признать, со всем этим она справлялась безупречно. Ростом она была меньше полутора метров, весила не больше сорока килограммов, но в этом крохотном теле крылось столько сил и возможностей, что все просто диву давались. И если такой человек, как тётушка, поклялся, что вырастит из племянницы невесту на загляденье, ноги она, естественно, бинтовала со всем усердием. Подворачивала пальцы к стопе и стискивала бамбуковыми дощечками так, что матушка визжала, как поросёнок под ножом. Затем слой за слоем туго обматывала бинтами, пропитанными квасцами, а затем ещё и обстукивала маленькой деревянной киянкой. По словам матушки, боль была адская, будто тебя бьют головой об стенку.

— Тётушка, тётушка, не так туго… — молила матушка.

— Туго, потому что люблю, — убеждала её тётка. — Тут всякое послабление во вред. Погоди вот, будет у тебя пара «золотых лотосов», ещё спасибо скажешь.

— Тётушка, можно я не буду выходить замуж, а? — хныкала матушка. — Всю жизнь за вами с дядюшкой ухаживать буду.

— Ослабила бы немного… — встрял расчувствовавшийся дядюшка.

Тётушка схватила метлу и запустила в него:

— Пошёл вон, пёс ленивый!

Муженёк мимоходом заграбастал лежащую на циновке кана связку медных монет и был таков.

Игрок дядюшка был заядлый, базарные дни не обходились без его крика на полрынка. Руки у него становились зелёные-презелёные — столько медных монет через них проходило. Выигрыш он отмечал вином, а проиграв, вливал в себя вина немерено. Нагрузившись, выходил на улицу и начинал задирать всех подряд. Как-то выбил пару передних зубов Железной Метле. Кто такой Железная Метла? Да самый известный в Гаоми туфэй, бандит. «Славный удар, — крякнул Железная Метла, выплюнув выбитые зубы. — В долю ко мне не хочешь?» — «Это ты с моей женой лучше поговори», — ответствовал Юй Большая Лапа.

Нередко на рынке в Далане наблюдали такую комичную картину: Юй, урождённая Лу, тщедушная женщина на маленьких ножках, ухватив верзилу муженька за ухо, твёрдой поступью ведёт его домой. Большая Лапа бредёт, наклонив голову, вопит на все лады и размахивает своими ручищами, как пальмовым веером. Завидев такое, народ про себя поражался: надо же, такой громила, умудрился даже Железной Метле зубы выбить, а в руках женщины на маленьких ножках смирный, как телок.

Не успели оглянуться, как наступили годы Республики. Сюаньэр исполнилось шестнадцать, и ноги ей наконец бинтовать перестали.

Чтоб увидеть маленькие ножки, ищи к высоким скалам дорожки. Дом матушкиной тётушки оказался, так сказать, у лотосового пруда. Полуграмотный дядюшка повесил на воротах табличку с надписью «Вместилище Лотосового Аромата». Он гордился маленькими ножками Сюаньэр и почитал племянницу, которая выделялась не только маленькими ногами, но и красивой внешностью — настоящим сокровищем, за которое не грех и поторговаться. «Наша Сюаньэр не иначе как за чжуанъюаня[270]выйдет», — говорил он. «Маньчжурская династия Цин приказала долго жить, Большая Лапа, — возражали ему. — И чжуанъюаней больше нет». «Тогда за дуцзюня, военного губернатора провинции, — уступал дядюшка. — А нет, так за начальника уезда».

Летом девятьсот семнадцатого года только что вступивший в должность начальник уезда Гаоми Ню Тэнсяо сразу взялся за четыре важных дела: запретил курение опиума, объявил вне закона азартные игры, поставил задачу очистить уезд от бандитов и отменил бинтование ног. В результате запрета на опиум в казну перестали поступать средства, а притоны всё равно продолжали действовать, теперь уже подпольно. С азартными играми ничего не вышло — как играли, так и продолжали играть. Справиться с бандитами тоже не удалось, эту задачу пришлось признать невыполнимой. Оставалось бинтование ног, и тут никаких препятствий не было. Уездный начальник самолично проводил пропаганду на местах и делал это с большой помпой.