— Хорошо, — невозмутимо ответил герцог. Эррин вполголоса отдал приказ часовому, и тот побежал предупредить конюшего. — Мы готовим для вас славный пир, — продолжал герцог. — Через час он поспеет. Комнаты ждут вас в северной башне.
Рыцарь спешился и просил:
— Где у вас конюшня?
— Эррин, — распорядился герцог, подавив гнев, — проводи королевского посла на конюшню. Жду вас обоих в большом чертоге.
Герцог удалился, а Эррин спросил рыцаря:
— Надеюсь, ваше путешествие было не очень утомительным?
— Будьте добры, покажите мне, где конюшня.
— Разумеется. Следуйте за мной. — Эррин провел рыцаря на конюшенный двор, откуда уже выводили лошадей. При виде рыцаря с его конем лошади начали ржать и метаться. Конюхи с трудом сдерживали их, но конь рыцаря сохранял полное спокойствие. — Он у вас хорошо вышколен, — заметил Эррин.
Рыцарь, не отвечая, прошел мимо с конем в поводу. Эррин потрепал жеребца по крупу и тут же отдернул руку: конь был на ощупь холодным, как лед.
Рыцарь расседлал коня и завел его в стойло. Тот стоял неподвижно, не обращая внимания на корм.
— Тут есть попоны — сейчас принесу, — вызвался Эррин.
— Не надо.
— Почему, сударь? Вашему коню холодно.
— Не прикасайтесь к нему больше. Я не люблю, когда другие трогают то, что принадлежит мне.
— Как угодно. Могу я узнать ваше имя?
— Я королевский посол. А вы, как я понял, Эррин, распорядитель праздника.
— Да.
— Покажите мне мои комнаты и приведите ко мне женщину. Молодую.
— Простите, сударь, но я не сводник. В Макте есть много заведений, где женщины продают свои услуги, и я предлагаю вам отправиться туда после пира у герцога.
— Вы правы, Эррин, — помолчав, сказал рыцарь. — Я устал с дороги, потому веду себя не совсем учтиво.
— Забудем об этом. Позвольте проводить вас в ваши покои.
В отведенной для рыцаря горнице горел огонь и стояла ванна, наполненная теплой душистой водой. Эррин оставил рыцаря там и вернулся к герцогу.
— Что за грубияна нам прислали? — вспылил тот. — Уж не хочет ли король нанести мне оскорбление?
— Не думаю, ваша светлость. Король всегда ценил вас высоко — и вполне заслуженно. Возможно, рыцарь просто устал — он извинился передо мной на конюшне.
— Вот, кстати — почему его конь должен стоять один? Тоже мне принц лошадиного племени!
— Это странное животное, ваша светлость. Другие лошади пришли в ужас при встрече с ним. Должно быть, рыцарь потому и настоял, чтобы их убрали.
— Я не потерплю подобного поведения, Эррин. Я напишу о нем королю.
— Быть может, вы отложите свое решение, пока не увидитесь с ним снова? Король, очевидно, его любит и доверяет ему.
— Мудрые слова, Эррин, но лучше бы ему на этот раз подправить свои манеры.
— Уверен, что он так и сделает, ваша светлость.
В этот самый миг красный рыцарь появился на вершине лестницы. Он так и остался в доспехах, однако шлем снял. Его мертвенно-бледное лицо поражало своей красотой, коротко остриженные белые волосы плотно прилегали к голове. На вид ему было лет двадцать с небольшим. Эррин с улыбкой двинулся ему навстречу. Вблизи рыцарь показался ему старше — лет тридцати, а то и больше. Гость поклонился. Его темные глаза налились кровью, и можно было подумать, что он смертельно устал.
— Хорошо ли вы себя чувствуете? — спросил Эррин.
— Неплохо, барон.
— Мне кажется, доспехи очень тяготят вас. Они помешают вам танцевать и наслаждаться яствами.
— Я не танцую. Моя задача — проверить от имени короля состояние дел в этой провинции. Танцевать я предоставляю другим. Не беспокойтесь о моих доспехах: я их никогда не снимаю во исполнение своего обета.
— Понимаю. Прошу вас, назовите свое имя, чтобы я мог представить вас.
Рыцарь помедлил немного и ответил с быстрой, почти застенчивой улыбкой:
— Меня зовут Карбри.
Нарядный Эррин, в чулках и дублете из голубого шелка с серебром, занял место по левую руку герцога, гость сел по правую. За столом присутствовало около тридцати подданных герцога, мелкое дворянство и рыцари. Эррин превзошел сам себя, и стол, по общему мнению, был великолепен: подавались огромные грибы, начиненные рубленой говядиной и запеченные в сыре, десять жареных лебедей, окорока в меду и сладкие пирожные. Но Эррин заметил, что рыцарь почти не прикоснулся к еде, а вместо вина попросил воды.
Герцогу никак не удавалось завязать с гостем сколько-нибудь длительную беседу. Наконец он перестал и пытаться и сказал Эррину, вытирая лоб надушенным платком:
— Великолепный пир. Самому королю впору.
— Могу вас заверить, что пир для короля будет еще лучше. Весной появляется много такого, чего мы, увы, лишены осенью.
Когда рабы убрали со стола, Эррин хлопнул в ладоши и встал.
— Друзья мои, герцог выражает надежду, что трапеза пришлась вам по вкусу, и приглашает всех в бальный зал, где ждут музыканты.
Послышались звуки флейты, а следом и арфы. Герцог заметно воспрял духом.
— Ведь это Корпус играет, Эррин?
— Да, ваша светлость. Я взял на себя смелость позвать его.
— Но он же заламывает непомерную цену!
— Я надеюсь, что вы примете его игру как подарок от меня.
— Ты всем распорядился как нельзя лучше. Молодец! Вы как будто говорили Эррину, что не танцуете, — сказал герцог красному рыцарю. — Быть может, вы хотите удалиться к себе и отдохнуть?
— Я посмотрю, как танцуют другие. — Эррин прошел вместе с рыцарем в бальный зал, где пары уже кружились в танце зимнего солнца. Диана в белом шелковом платье, с перевязанными серебряной нитью волосами танцевала с молодым рыцарем Гоаном.
— Я думаю, вы тоже предпочтете танцы обществу столь невеселого гостя, как я, — сказал Эррину Карбри, и тень улыбки тронула его губы.
— Это женщина, на которой я надеюсь жениться, — весело пояснил ему Эррин.
— Так пригласите же ее, сударь.
Эррину не нужно было повторять этого дважды. Ловко пробравшись между танцорами, он хлопнул Гоана по плечу.
— Прошу тебя, друг мой, представь королевского посла другим гостям.
— Хорошо, — сказал тот и передал Эррину руку Дианы. Протанцевав, Эррин проводил свою даму в заднюю часть зала, где рабы разносили бокалы с легким белым вином, и подал напиток Диане.
— Нынче вечером вы особенно прекрасны, — сказал он ей.
