Книга Руки моей не отпускай - Татьяна Алюшина

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74

– Нет, Аська, тут что-то другое, – выслушав ее отповедь, сказал Семен, присматриваясь к ней. – Тебе же все это время все мои экзерсисы были по барабану, как ты любишь говорить, тульскому. Ты даже не терпела мои скандалы, ты пропускала все выпады и мое нытье мимо, находя в этом повод для легкой иронии и не более. И не высказывала желание расстаться, потому что нам всегда было интересно вместе. До последнего времени. Так что случилось? – спросил он.

– Ничего, – пожала плечами Ася.

– Нет, девочка, – Семен внимательно всмотрелся в выражение ее лица и вдруг протянул руку и погладил по голове каким-то совершенно отеческим жестом, грустно улыбнувшись, и озвучил свою догадку: – Ты влюбилась. Вот в чем дело.

Погладил еще раз по волосам, все так же внимательно всматриваясь в выражение ее лица, как отец, вдруг неожиданно обнаруживший, что дочь, оказывается, выросла, а он и не заметил, и спросил:

– Кто он?

– Нет, Семен, – Ася отрицательно покачала головой. – Нет никакого «его», и я не влюбилась.

– Может, и нет, но точно случилось что-то такое, что сильно повлияло на тебя, что-то очень важное и непростое. Может, не любовь, а любовник? Ухарь какой-нибудь с голливудскими зубами и бицепсами?

– Семен, ну какой любовник? – легко возмутилась Ася. – Можно, я даже комментировать эту ерунду не буду. Ты же знаешь, я не люблю дешевой пошлости, у меня на нее идиосинкразия. А герой-любовник это пошлость, и не герой тоже пошлость. Впрочем, тебе прекрасно известно, что нет никакого любовника.

Он знал. Она была права: он совершенно точно знал. И не потому, что следил за ней или проверял ее телефоны, звонки, знакомства и встречи – нет. Просто Галантов очень хорошо знал и понимал ее саму, ее сущность.

Ася никогда не станет утруждаться враньем и опускаться до того, чтобы скрывать что-то и обманывать, да еще так натужно – тайком встречаться-любиться, а потом бежать к мужу домой, делать вид, что все у них как обычно, при этом что-то там придумывать про то, где задержалась, и, сияя глазами после удачного свидания, уверять в какой-нибудь ерунде из разряда «у подруги засиделась». Да никогда. Зачем?

Для Аси «нет так нет». Если случились бы с ней в жизни такие страсти-мордасти и секс, и интерес к другому мужчине, то на хрена все усложнять и погружаться по горло в трудности, делая плохо всем троим? Надо расстаться с мужем и жить с тем, к кому испытываешь тягу и влюбленность. С ее точки зрения все просто.

Она всегда была легкой девочкой. Никаких драм.

– Ладно, Аська, – резко выдохнув, мгновенно переключился Семен на дружески-деловой тон. – И на самом деле, что-то я заигрался. Все от безделья – застоялся в стойле на передержке. Но ничего, скоро в бой, повоюем. – И повторил: – Ладно, Ась, ты права, давай разведемся. Как-то с семьей у нас уже не получается, что-то ушло, – и снова протянул руку и погладил ее по голове так поразившим Асю отеческим жестом. – Я позвоню сегодня Аркаше, он займется этим вопросом, скажет тебе, куда подойти, и поможет заявление о разводе составить. Вещи вывезу как-нибудь потихоньку или скопом, посмотрим. Что-нибудь поделить хочешь?

– Ну, какое делить, Семен, о чем ты? – попеняла ему Ася с легким недоумением. – Шкаф умершей бабушки, что ли?

– Хочу тебе напомнить, – усмехнулся Семен ее шутке, – что шкаф МОЕЙ бабушки, – с нажимом на слове «моей» произнес он, – стоит порядка нескольких десятков тысяч долларов.

– Ну, тогда моей, – улыбнулась теперь уже его шутке Ася.

– А может, тебе деньги нужны или что-то хочешь купить? Дом, например.

– И на кой мне дом? – улыбалась Ася.

– Ну как, будешь примулы сажать, самовар ставить и гонять чаи на веранде, как помещица в усадьбе.

– Клевая жизнь! – театрально-мечтательно вздохнула Ася.

– И не говори, – поддержал он ее, поднимаясь из-за стола, и предложил еще варианты приобретений: – Может, машину новую тебе возьмем?

– Да зачем, – махнула рукой Ася. – Ты же знаешь, я своего Верного люблю, и у нас с ним это взаимно. – И пообещала: – Но если мне что-то понадобится, я к тебе обращусь.

– Тогда я могу уже не дать, пользуйся широтой моего предложения, пока я тут расчувствовался, – усмехнулся Семен.

Это была почти шутка. Он подошел, обнял ее за плечи, наклонился и поцеловал в щеку, прижался своей щекой на короткое мгновение и отстранился, посмотрев ей в глаза:

– Я люблю тебя, Аська.

– И я люблю тебя, Семен, – отозвалась она. – Ты же знаешь.

– Я знаю, – кивнул он.

Конечно, он знал, как и то, что они говорят о совершенно разном и признаются совсем в разной любви.

Отъехав от дома, Галантов пересек бульвар, потом переулок и, приняв мгновенное решение, резко завернул на освобождающееся парковочное место у небольшого сквера, с которого прямо перед ним отъехала «Тойота». Остановился, выключил двигатель и, закрыв глаза, откинул голову на подголовник.

Аська так и не поняла самого главного – для нее это была влюбленность, искристая, легкая, совпавшая с ее увлеченностью новым делом, которым она занялась, погружение в совершенно новую для нее сферу. А он был ее любовник-друг, наставник, помощник и партнер, человек, чей профессионализм она почитала очень высоко и восхищалась им и многому училась у него.

Семен обратил внимание на эту девочку сразу же после того ее шокового репортажа, наделавшего столько шуму не только на канале, где она работала, а во всех СМИ и перекупленного другими каналами и известными европейскими информационными агентствами. Репортажа, после которого Ася Волховская проснулась знаменитой.

Галантова тогда поразил не сам репортаж, хотя и он был без сомнения бомбой, явлением на телевидении, – у многих корреспондентов бывают «звездные» часы, когда вдруг удается снять нечто сенсационное, но его поразила сама девочка.

Она была привлекательной, симпатичной, но не блистала никакой изысканной красотой или яркостью облика и даже могла показаться несколько тусклой с точки зрения профессионального телевизионного применения, но она обладала поразительным, необыкновенным свойством – когда она говорила, двигалась, действовала, то есть была не статична, она преображалась невероятно.

Ее жесты, мимика лица, голос и врожденная грация создавали некий завораживающий, притягательный, загадочный женский образ, обладавший каким-то фантастическим магнетизмом. И камера эту ее особенность, эту загадочную ауру, энергию образа считывала и передавала необычайно тонко и верно, усиливая и подчеркивая ее эффект, что называется, камера ее любила. Да не просто любила – боготворила, обожала.

Семен, пересмотрев все три на тот момент работы Аси, две робкие и проходные, так, ни о чем, и третий, тот самый выстреливший репортаж, сразу же понял, что возьмет эту девочку под крыло и сделает из нее классного корреспондента. Вот по-настоящему классного. Зачем это ему было нужно на тот момент, он не знал до конца, но доверял своей интуиции, настойчиво требовавшей сделать именно так.

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74