Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
Именно так я его и увидел.
В нескольких метрах от меня и Глэсс, на верхней ступеньке лестницы, ведущей к порталу церкви, стоял мальчик. Когда он поймал мой взгляд, на его ярко-алых губах промелькнула легкая улыбка. Он был чуть выше меня и, возможно, немного старше. На меня смотрели глаза, темные, как у Дианы. На бледный лоб спадала прядь черных волос.
Глэсс обернулась и проследила за моим взглядом. Неожиданно она подняла руку и, к моему неописуемому разочарованию, помахала ему. Не заметить ее он не мог – в конце концов, она стояла прямо возле меня. Но он не отреагировал, оставшись неподвижно стоять у церковных врат, как восковая статуя. Улыбка исчезла с его лица, но глаза сверкали и прожигали дыры в моем пальто.
– Глэсс, прекрати!
Я вздрогнул, не узнав свой собственный голос. Глэсс засмеялась и помахала ему снова. Я ударил по ее вытянутой руке, но промахнулся и растянулся на оледенелых булыжниках мостовой. Во рту разлился соленый вкус крови – я прокусил губу, – и, чертыхаясь достаточно громко, чтобы Глэсс это услышала, я поднялся, покраснев до ушей, но мальчик исчез.
– Зачем? – набросился я на нее. Я был так зол и растерян, мне было настолько стыдно за нее и за свое падение, что хотелось ее убить. – Зачем ты ему махала?
Вместо ответа Глэсс показала на мужчину и женщину, которые вяло, как гонимые ветром листья, плелись друг за другом куда-то в метель. Тело мужчины было скрючено, он хромал на левую ногу, а лицо женщины, наполовину закрытое съехавшей набок меховой шапкой, казалось, сшил из первых попавшихся деталей вдребезги пьяный портной – настолько оно было кривым. Рта же почти совсем не было видно, и дыхание вырывалось из щели между еле заметными губами с тихим свистом.
– Посмотри на них, несчастных, – тихо произнесла Глэсс и добавила уже громче: – Это не город, а чертова помойная яма.
Я не понимал, о чем она говорит, но ее тон, в котором явственно ощущалось превосходство, испугал меня. Глэсс положила мне руки на плечи, наклонилась и вновь кивнула в сторону удалявшихся мужчины и женщины, исчезавших за завесой снега, как домик, когда я тряс снежный шар.
– Люди в этом месте, – сказала она, указывая на окружавшие нас дома, – уже сотни лет связаны друг с другом и считают, что так и должно быть. Но эти же люди возненавидят тебя, когда рано или поздно ты найдешь того самого, кто тебе понравится.
Я все еще злился на нее, но не мог не признать, что она была права. Визибл был волшебным местом, а Глэсс – совершенно волшебной матерью, и вместе они создавали мир, где мы жили по законам, которых не признавали маленькие человечки, обитавшие снаружи. До того момента мне казалось, что Глэсс взяла меня с собой лишь для того, чтобы по секрету сообщить, что ждет ребенка, но она могла найти для этого и другую возможность. Теперь я был склонен думать, что истинной целью нашей прогулки было показать мне ее отношение к этим людям. При воспоминании о том, с каким выражением лица она говорила о них, у меня мороз пробегал по коже.
По дороге домой мы не обмолвились ни словом. Только войдя в дом, я собрал все свое мужество и спросил:
– Почему ты помахала ему?
Она сняла сапоги, собрала рассыпавшиеся по плечам волосы в хвост и задумалась.
– Потому что мне показалось, что он тебе понравился, – наконец ответила она. – Ты ведь знаешь, что существует любовь с первого взгляда? Любовь, которая заставляет забыть про ветер и стужу.
– А ты когда-нибудь влюблялась с первого взгляда?
Она невольно выпрямилась.
– Это было давно. Я сварю нам какао, дарлинг.
Сапоги были небрежно брошены в дальний угол шкафа, и Глэсс исчезла в глубине неосвещенного коридора. Она передвигалась в темноте, как кошка. Пока я снимал пальто, у меня из головы не шла мысль о том, имела ли она в виду моего отца.
Внезапно улетучилась и она. Я засунул руку в карман в поисках снежного шарика, но нащупал лишь пару завалявшихся в нем носовых платков. Перерыв все, я так его и не нашел. Шарик исчез. Меня охватил ужас. Наверное, он выпал, когда я поскользнулся. Из комнаты Дианы орал телевизор. Ее, в отличие от меня, ничуть бы не тронуло, что я потерял ее подарок. Я закрыл глаза и представил себе шар, ожидая, что вот-вот грудь пронзит щемящее чувство утраты. Вместо этого передо мной всплыло лицо мальчика с сияющими глазами, четко, как на фотографии. Сердце сжалось.
Не раздеваясь, я помчался назад на рыночную площадь, забыв все свои предрассудки в отношении маленьких людей. Однако поиски были тщетны. Шарик я так и не нашел.
С того дня я на всю жизнь запомнил, что любовь – это такое чувство, которое заставляет забыть про ветер и способно изгонять стужу.
Тучи, весь вечер неотступно сгущавшиеся над городом, давя на него своим оловянным грузом, лишь к полуночи прорвались и обрушились на землю грозой. Погасив свет, я открыл окно и уселся на подоконник, прислушиваясь к шуму дождя, прибивающего пыль и вбирающего в себя излишнюю влагу, скопившуюся в воздухе. Казалось, даже Визибл дышит свободнее – по комнатам проносится легкий шорох, словно дом вздохнул с облегчением. Скрип половиц прямо под моей дверью заставил меня вздрогнуть. Небо мерцает призрачным светом, на несколько секунд озаряя неестественно яркими вспышками каждое дерево, придавая каждому коньку крыши на том берегу реки новые, преувеличенно резкие очертания.
Где-то там живет Николас. Утром, перед тем как он занял свое место за последней партой, его взгляд скользнул по классу, но не остановился на мне. Впрочем, и этого было достаточно, чтобы мое сердце екнуло и рухнуло куда-то в пятки. До конца урока, вытянув длинные ноги, он смотрел в окно, не проявляя к предмету ни малейшего интереса. Я абсолютно уверен, что он не узнал меня, ведь с той поры прошло пять лет – мы оба изменились. Его плечи стали шире, черты лица – более выраженными, а черные волосы – длиннее, чем тогда. Только глаза его остались такими, какими я их помню: живыми, непроницаемыми и темными, как омут.
Какое-то время я подумывал, не рассказать ли Кэт о том, что я его знаю, о том, как произошла наша встреча много лет назад и насколько сильно она врезалась мне в память. Настолько сильно, что вот уже много лет в самый подходящий и неподходящий момент она вновь и вновь встает у меня перед глазами. Однако Кэт опередила меня, высказав мне на перемене все, что о нем думает, что заставило меня благоразумно оставить свою историю при себе.
– Типичный очковтиратель.
– Типичный кто?
– Очковтиратель. Делает вид, что он эдакий «одинокий рейнджер» – снаружи твердый, как сталь, а внутри мягкий и ранимый. На самом деле он снаружи мягкий и ранимый, а внутри просто пустой и скучный. Поверь мне, я знаю, Томас был таким же. Так что можешь забыть про него.
– А не может такого быть, что ты просто злишься на Томаса за то, что сама в нем обманулась? За то, что твой маленький компас ошибся с направлением?
– Бывает иногда, – зло отрезала она.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
